Молчанов уже распаковывал рацию, тянул антенну на поднятое дышло саней.
Ковпак подошел к врачу и отвел ее в сторону.
— Слушай, доктор. Ты почему солдату мешаешь свою службу нести? Ты що у меня тут — профессор-хирург, чи невропсихопат какой?
Маевская обиделась:
— Зачем же так, Сидор Артемьевич? Вы же сами знаете, я когда в отряд пришла, говорила вам, я физкультурный врач. Понимаете, институт специальный я кончила перед войной. Физкультурный врач.
— Не тарахти, знаю, слыхал. А раз слыхал, значит помню. А операции ты делала? Руки и ноги людям столярной пилкой резала?
— Так выхода ж другого не было. Хирургов у нас нет, вот и приходилось мне…
Казалось, Ковпак только и ждал этих слов.
— А що ж, у нас радистов тут много? Зачем же ты девушку обижаешь? Значит, как ты физкультурный врач, так ты можешь выше своей головы прыгать, а как она радистка, так ей уже и нельзя? Стой сзади нее со своей валерьянкой и не мешай, а помогай, понятно?
Пока дед убеждал врача, Катюшу положили на санки. Молчанов надел ей на голову наушники.
Ковпак сказал тихо;
— Карпенко, выводи роту. Готовьтесь к походу. Да тихо, хлопцы, не мешайте. Эта дивчина, может быть, нам не меньше чем крупный бой выигрывает.
— Который час? — слабым голосом спросила Катюша.
— Без трех минут два, — показал ей циферблат Молчанов.
— Включайте. Наушники поправьте, — командовала Катя.
С этой минуты вся жизнь людей, окруживших тесной стеной розвальни у костра, казалось, перешла к этой девушке. Ковпак, Маевская, Руднев стояли у ее изголовья. Катя лежала с закрытыми глазами. Затем протянула левую руку и ощупью положила ее на распределительную доску.
— Настраивает, — шепнул Молчанов. — Катя, есть позывные?
Катя не слышала. Он дотронулся до ее руки, лежавшей на доске рации. Радистка открыла глаза. Он спросил ее жестом, губами:
— Позывные фронта есть?
Она ответила одними глазами: «Есть!» Затем окинула взглядом склонившихся над ней людей и, как бы успокаивая их, шепнула:
— Стучит фронт, стучит…
Молчанов подошел к Ковпаку и Рудневу. Посмотрел на часы.
— Пять минут фронт будет вызывать, затем перейдет на прием. Следующие пять минут будет слушать наш ответ.
— Ну, а как же мы ответим? — спросил Ковпак.
Молчанов пожал плечами, глянул на часы.
— Пять минут, — показал циферблат.
Катя широко открыла глаза, попыталась сесть. Несколько партизан и врач мигом поддержали ее. По Катиным глазам все видели, что там, за линией фронта, перешли на прием. Катя вопросительно посмотрела на Ковпака и Руднева. Глаза многих были в слезах.
Ковпак отвернулся и буркнул себе под нос:
— Ну що це за война з бабами, та ще з дивчатами… Катя решительно сказала врачу:
— Посадите меня. Опустите ноги.
Нечеловеческим напряжением она повернула руку.
— Молчанов, дайте ключ! Положите на колено.
Молчанов держал ключ рации. Катя протянула раненую руку и попыталась стучать позывные, но сразу, вскрикнув от боли, без чувств упала на руки партизан. Молчанов снял наушники с головы Кати. К нему наклонился Ковпак. Шифровальщик отстегнул один наушник и передал его ему. Второй наушник протянул Рудневу.
Ковпак даже улыбнулся.
— Фронт. Це фронт нас вызывает, Семен Васильевич..
Катю привели в чувство. Она осмотрела всех, словно узнавая. Затем сказала Молчанову:
— Сколько еще осталось? Четыре раза будет вызывать и переходить на прием. А на пятый запишут: «Стрелка не вышла на связь». И рядом поставят крестик. Ой, чт же это я? Это же кличка моя, я никому не должна разглашать ее. Я честное комсомольское дала, подписку.
Ковпак успокоил ее.
— А мы ничего не слыхали, дивчина. И знать ничего не знаем. Так ведь, ребята?
Все молча кивнули головами.
— Спасибо, дедушка, — сказала Катя.
Ковпак потряс наушниками.
— Слухай, дивчино. Замолкло, не пиликает. Наверное, снова тебя слухают, — и он приложил ей наушник к уху.
Молчанов дал Кате ключ, сказал тихо:
— Ты спокойно, ты не шевелись. Ты левой рукой попробуй.
— Вот. Как же мне в голову не пришло, — и она начала работать левой рукой. — Не то, совсем не то. Техники нет. А ведь там радисты мой почерк знают. Не то…
— А ты попробуй вот так, я подержу, — уговаривал ее Молчанов.
Все молча наблюдали. Радистка несмело застучала левой рукой.
Было слышно, как в лесу строились роты. Грузили раненых. Командовали комбаты.
Ковпак позвал Семенистого.
— А ну, Михайло, смотайся. Дежурному скажи, чтобы тихо было. Скажи, с фронтом говорю.