В Прикамье так думали многие. Идею постоянно действующих лесопромышленных предприятий активно продвигал Евгений Курбаш, главный инженер Всесоюзного производственного объединения «Пермлеспром», куда входил и Осинский леспромхоз.
Тогдашний «Пермлеспром» был одним из самых крупных в стране объединений. В его составе работало четыре с половиной десятка леспромхозов и сплавных рейдов. И действовало проектно-конструкторское и технологическое бюро, которое по уровню разработок фактически не уступало известным в стране специализированным институтам. Входили в это объединение и крупные перерабатывающие предприятия, включая домостроительные комбинаты в Перми, в Добрянке, в Чусовом. Добавьте сюда два мощных строительных треста: «Пермлесстрой» и «Комипермлесстрой». Которые ежегодно вводили в лесных посёлках и городах десятки жилых домов, школ, детских садов, леспромхозовских поликлиник и других объектов социальной сферы. И повсеместно вели строительство дорог. Добавьте к этому мощное специализированное управление рабочего снабжения «Пермлесурс», с его широко разветвлённой сетью магазинов и столовых…
Всего на предприятиях «Пермлеспрома» трудилось около ста тысяч человек. А если считать с членами семей, то от работы лесных отраслей Прикамья зависело в целом примерно восемьсот тысяч человек.
В Пермской области в то время вырубали ежегодно около двадцати миллионов кубометров древесины. Из них на долю предприятий «Пермлеспрома» приходилось пятнадцать миллионов. А чтобы войти в расчетную лесосеку и сделать леспромхозы постоянно действующими предприятиями, им надо было рубить на два миллиона меньше. Главный инженер Всесоюзного объединения Евгений Курбаш считал это делом принципа.
И когда его решили назначить начальником объединения «Пермлеспром», он от повышения отказался. Его уговаривали руководители Пермской области. Его убеждал министр лесной промышленности СССР. В конце концов, Курбаша пригласил для беседы заместитель председателя Совета Министров СССР. Оказалось, заместитель председателя союзного правительства тоже был сторонником идеи неистощительного лесопользования. И пообещал Евгению Курбашу, что поможет реализовать эту идею в Прикамье.
Так Курбаш стал начальником «Пермлеспрома». А вскоре перешёл на другую работу министр лесной промышленности. Получил новое назначение и заместитель председателя правительства. А народное хозяйство страны требовало всё больше древесины. Требовали горняки. Требовали мебельщики. Производители бумаги. Строители…
Ведь в те времена в одном только городе Перми ежегодно сдавали в эксплуатацию шестьсот тысяч квадратных метров нового жилья. А в целом по области вводили миллионы квадратных метров жилой площади и год от года эти объёмы увеличивали. Так происходило по всей стране.
Понятно, что от лесозаготовителей всё настойчивее требовали дополнительной древесины. Можно было увеличить объемы лесозаготовок в Сибири, но возникли сложности с транспортировкой этой древесины в бассейн Волги и в центр страны. В этой ситуации Прикамью, можно сказать, не повезло: сплавные возможности реки Камы позволяли сравнительно легко обеспечить транспортировку дополнительной древесины в другие регионы. Это сыграло решающую роль. В правительстве страны решили идею постоянно действующих лесозаготовительных предприятий внедрить сначала в Карелии. А «Пермлеспрому» установили план лесозаготовок, превышающий расчетную лесосеку на один миллион кубометров.
Если поделить этот миллион на четыре десятка лесозаготовительных предприятий, то переруб не такой уж и значительный. К тому же решение, принятое правительством, имело достаточно весомые резоны — начальник Всесоюзного производственного объединения Евгений Курбаш знал это лучше других. Да и много ли вы найдете на государственной службе таких работников, которые способны на серьёзные возражения высокому начальству? Чтобы сохранить за собой должность, иной чиновник сегодня на что угодно пойдёт. Салтыков-Щедрин называл это умением поменять понятие «Отечество» на понятие «Ваше превосходительство».
Евгений Курбаш поменял другое: место службы. Всесоюзное объединение, предприятия которого работали в девяти крупных регионах Советского Союза, он поменял на управление сельскими лесами Прикамья. Он рассудил, что там можно быстрее создать модель оптимального лесопользования. Вскоре поменял место службы и Борис Ренёв, ставший директором Осинского сельского лесхоза. То есть три десятилетия он рубил лес, а теперь двадцать с лишним лет его выращивает.
ДВОЕЧНИКИ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА
ТОЛКОВЫХ людей сейчас впору лелеять и на руках носить. Не это ли имел в виду тогдашний глава российского правительства Виктор Зубков, на всю страну заметивший вслух, что денег нынче больше, чем идей и больше, чем людей, способных на крупное дело?
Вот и губернатор Пермского края Олег Чиркунов, думаю, вполне мог бы сказать то же самое. Помнится, едва его назначили исполнять обязанности губернатора, как он заявил в интервью пермским журналистам, что сделает Прикамье лучшим регионом России. Но немного подумал и тут же дал другую формулировку: одним из лучших в России. Поправка понятная: не можем же мы идти впереди обеих российских столиц. Хорошо, пермяки согласны быть лучшими и после Москвы и Санкт-Петербурга. Другой вопрос, сколько времени для этого понадобится? Олег Чиркунов уверен был, что за три-четыре года с таким делом успешно справится.
А минувшей весной губернатор Чиркунов на своём интернет-блоге отметил, что вот уже пять лет он возглавляет Прикамье. И тут же сообщил пермякам, что время летит быстро. Очень интересное сообщение. За ним нетрудно угадать несказанное. Губернатору не три-четыре года, а даже пяти лет не хватило, чтобы вывести Пермский край в число лучших. Время, видать, виновато, что летит быстро?
Теперь о передовых позициях никакого разговора быть не может. Какой показатель государственной статистики ни возьми — Пермский край за последние годы намного отстал от своих соседей и по Уральскому, и по Приволжскому федеральным округам. Скажем, по итогам прошлого года у нас намного хуже с инвестициями в основной капитал. А индекс промышленного производства едва ли не самый плохой на Урале и в Приволжье. С производством сельскохозяйственной продукции — ещё хуже. По росту потребительских цен и уровню инфляции наш край и вовсе попал в число наиболее неблагополучных регионов России…
Поинтересуйтесь в администрации Пермского края, кто виноват в этом провале? И вам скажут, что вопрос риторический. Потому что губернатор отправил в отставку предыдущее правительство региона. Значит, виноваты министры.
А, возможно, сошлются на федеральное правительство — многие беды региона идут оттуда: за все годы реформ не было случая, чтобы правительство страны успешно решило стратегическую целевую задачу, им же самим и сформулированную. Никого не шокировал и очередной фундаментальный доклад, подготовленный учёными института социологии Российской академии наук. Авторы доклада, опираясь на новые опросы населения и оценки экспертов, пришли к выводу, что нынешняя российская бюрократия не только самая многочисленная и самая коррумпированная. Но ещё и самая неэффективная за всю историю России.
Но чему тут удивляться, если к такому же выводу пришли несколько лет назад и в министерстве по чрезвычайным ситуациям, когда ведомственный центр стратегических исследований составил для федерального Совета безопасности список самых главных угроз для современной России. И первой в этом списке значится вовсе не опасность природных катастроф. И не плохие дороги, как уверял некогда великий русский классик. А коррупция и некомпетентность властных структур.
И какой смысл кивать на федеральное правительство, если в стране давно циркулируют встречные потоки: губернаторов назначают министрами, а министров — губернаторами?..