В лесу стояла тишина. Только сороки скрежетали, завидев беглецов, и следили за ними, перелетая с ветки на ветку. Снег блестящим слоем лежал на деревьях и ветви гнулись под его весом до самой земли. Деревья отбрасывали на снег синие тени.
Мабора и Каи-Наи скинули с голов волчьи шкуры, служившие им капюшонами. Когда они пробирались под ветками, снег сыпался им за шиворот, но это было даже приятно… Порой они натыкались на медвежью берлогу; видно было, как пар от дыхания медведя поднимался из берлоги, чувствовался теплый зловонный запах сонного зверя. Идти было трудно, особенно Каи-Наи: он почти по пояс увязал в снегу. Наконец Мабора и Каи-Наи поняли, что слишком забрали в сторону. Им стало ясно, что засветло они домой не доберутся. Это было неприятно, но что оставалось делать? Когда совсем стемнело, они вырыли в снегу яму, утоптали в ней снег, легли и уснули, как медведи, прижавшись друг к другу. На рассвете их разбудил могучий рев зубра. Мабора выглянул из ямы. Зубр ревел где-то в стороне, и его не было видно в полумраке леса. Мабора обрадовался — куда лучше встревоженный зверь, чем топоры зерноедов. Он опасался, что враги продолжат погоню, обнаружат его и Каи-Наи в яме и убьют.
Несмотря на голод, Мабора и Каи-Наи весело заторопились к скале. Идти стало легче: снег смерзся под ночным морозом и теперь выдерживал их вес.
В полдень они добрались до скалы. На опушке леса они остановились и прислушались — не слышно ли где зерноедов? В лесу было тихо. Молчала и скала — на площадке перед пещерами не видно было ни единого человека. Это удивило Мабору и Каи-Наи. Они осторожно выбрались из леса и подошли к скале. Снег под скалой был утоптан и залит кровью. Тут и там, по склонам скалы и под нею, лежали трупы охотников из племени орла и беловолосых зерноедов.
Стая волков и вороны уже возились над трупами. Очевидно, зерноеды вернулись к скале и перебили беспечное племя орла. Дрожа от ужаса, Мабора и мальчик поднялись на скалу. На площадке валялись друг на друге трупы воинов; под скалой на льду реки, раскинув руки, лежал с проломленной головой рыжий Дод. Рядом с ним лежал вниз лицом здоровяк Ману. Ни женщин, ни детей на скале не было: всех их увели с собой победители. В пещере колдуна Мабора нашел своего отца. Раненый вождь лежал в углу пещеры. Близ него, склонив седую голову, сидел старый колдун. В другом углу восседал в клетке орел, тотем племени…
Это было все, что осталось от племени красной скалы. Когда Мабора и Каи-Наи вошли в пещеру, колдун даже не пошевелился…
Раненый рассказал Маборе, что зерноеды снова напали на скалу, выкурили из пещер жителей и перебили всех, а его, раненого в грудь стрелой, подобрал колдун и принес в пещеру. Сам колдун, почувствовав в своей пещере дым, понял, что зерноеды вернулись, отодвинул камень, взял клетку с орлом и скрылся в зале, где вчера нашло убежище все племя. Он пересидел там ночь, а утром осторожно вылез наружу. На площадке он нашел едва живого вождя и перенес его в свою пещеру.
Невеселая началась жизнь у последних обитателей красной скалы… Мабора и Каи-Наи, оставшись единственными охотниками, ежедневно уходили в лес и кормили выжившего из ума колдуна и раненого вождя, который почти ничего не ел. Он кашлял и харкал кровью.
Колдун разговаривал с тотемом и в пещере каждую ночь слышалось жужжание трещотки и жуткий клекот орла.
Когда раненый вождь начинал бредить и метаться в горячке, колдун подходил и долго смотрел на него.
— Мясо человека, мясо человека… — бормотал колдун, — его вылечит человеческое мясо…
Однажды утром Мабора пошел на охоту один: Каи-Наи простудился и остался дома. Сгорбившись и завернувшись в шкуру, он сидел у костра посреди пещеры, а в углу бредил раненый вождь.
Каи-Наи трясла лихорадка, ему хотелось лечь, но он боролся с болезнью и, превозмогая себя, продолжал сидеть у костра. Смуглое лицо Каи-Наи горело пламенем, а руки и ноги тряслись от холода, и он поминутно протягивал их к огню. Колдун копошился в своем углу у клетки с орлом…
— Мясо человека, мясо человека, — бормотал он.
Вдруг он поднял голову и посмотрел на Каи-Наи. Какая-то безумная мысль промелькнула у него в голове…
Он крадучись вышел на площадку и огляделся вокруг. Никого не было на скале; Мабора был далеко в лесу… Обглоданные кости людей валялись на снегу под скалой.
Колдун вернулся в пещеру и снова как-то странно взглянул на Каи-Наи.
Каи-Наи, опустив черную голову, дремал у костра.
Колдун подошел к клетке, вытащил из-за нее топор, который когда-то потерял зерноед, спасая рыжего Дода, и подкрался к мальчику. Затем размахнулся и изо всех сил ударил Каи-Наи топором по голове…
Мальчик, даже не вскрикнув, упал головой в огонь.
Колдун дрожащими руками вырезал из Каи-Наи кусок мяса и поджарил его над костром. Потом подошел к раненому и начал его кормить, разжевывая и засовывая мясо в рот больному…
Раненый был без памяти; он отбивался от колдуна, не ел и выплевывал пищу…
А Мабора был в это время далеко от скалы. Он следил за молодым оленем, надеясь подстрелить его и накормить вкусным мясом своего товарища, маленького больного мальчика Каи-Наи.
Комментарии
Впервые: Червоні квіти, 1926, № 15–16.
Н. Л. Забила (1903–1985) — украинская писательница, поэтесса, переводчица. Родилась в Петербурге в дворянской семье с давними творческими традициями. Выпускница Харьковского университета (историческое отд.). С 1930 г. посвятила себя в основном детской литературе. Долгие годы возглавляла комиссию по детской литературе при СП Украины, была членом редколлегии ряда детских журналов. Оставила многочисленные книги для детей, переводы и т. д. Мотивы «Повести о Красном Звере» были использованы Н. Забил ой при написании фантастической детской пьесы Перший крок («Первый шаг», 1968) о жизни первобытных людей.
Впервые: Шкурупий Г. Двері в день. Харків: Пролетарій, 1929. Русский пер. впервые: Шкурупий Г. Двери в день. М.-Л.: ГИЗ, 1930. Публикуется по указ. изд. с исправлением очевидных опечаток и ряда устаревших особенностей орфографии и пунктуации.
Г. Д. Шкурупий (1903–1937) — поэт, прозаик, теоретик литературы, один из самых ярких украинских футуристов. Родился в Бендерах в семье железнодорожника и учительницы, в 1920 г. закончил классическую гимназию в Киеве, год изучал в университете медицину. Дебютировал в литературе в 1920 г. и за 14 лет литературной работы опубликовал многочисленные сб. стихов, рассказов, повести, три небольших романа, теоретические и полемические статьи. В 1934 г. был арестован в Киеве, обвинен в принадлежности к «террористической организации» украинских националистов и приговорен к 10 годам ИТЛ. В заключении находился на Соловках. В декабре 1937 г. после пересмотра приговора был расстрелян. Официально реабилитирован в 1957 г.
Впервые: Бабенко Г. Люди з червоної скелі: Оповідання з життя людей кам’яної доби. К.: Держвидав, 1929.
Оригинальное издание было найдено и возвращено читателям библиографом Н. Ковальчуком.
Г. А. Бабенко (ок. 1888 — после 1932) — врач, писатель. Выпускник Харьковского университета. В 1912–1922 гг. работал врачом в мед. учреждениях Бердянского уезда, позднее в Харькове, Боково-Антраците, Пологах. В 1927–1932 гг. опубликовал ряд исторических и приключенческих повестей, в т. ч. В тумані минулого («В тумане прошлого»), переведенную на русский язык в 1928 г. под названием «Меч Арея».
