Он пытается улыбнуться, из этого ничего не получается, и я жалею его:
— Не надо. Я хочу, чтобы ты оставался самим собой. Видишь, какая я хорошая? Я тебе все разрешаю.
Роже — это сила, которой я горжусь. Вот почему мне так нравится разрешать или запрещать ему что-либо. Это говорит о том, что сама я слаба и очень в нем нуждаюсь.
— Обними меня крепче, — шепчу я ему. В его руках я чувствую себя очень уверенно.
Он принимает мои слова за признание в любви и поверяет мне причину своего плохого настроения.
— Знаешь, Бетси упала и сломала ногу.
Я удивленно смотрю на него.
— Кто такая Бетси?
— Моя новая лошадь. И теперь я не знаю, как мне завтра выйти на бега. Все товарищи будут участвовать, а я не смогу…
Он продолжает что-то говорить, но я уже не слушаю его, мне кажется, что вокруг все разом умолкло и померкло, и я одна бессмысленно верчусь в этом огромном зале.
Я убегаю в свою комнату, падаю на кровать. Я плачу. Я начинаю понимать, как я глупа.
Роже выдал себя. Он не смог скрыть, что ничем не отличается от всех своих друзей. Что он пустой и слабый, до жалости слабый человек. Теперь я его ненавижу больше других. Другие хоть ничего не скрывали. А Роже не имел права быть похожим на них, не имел права быть до противного чистым. Теперь я понимаю, что, когда мы остаемся в саду одни, он очень хочет меня поцеловать; но не делает этого потому, что боится. Он боится, что я рассержусь и он может меня потерять. Теперь я уже подозреваю, что он в каждом своем шаге неискренен. Я чувствую, что мое положение, мой отец со своим заводом мешают мне быть счастливой. Теперь я вижу неискренность во всем. Я больше ничему не верю. Все те, кто хотел на мне жениться, тоже не меня любили, а любили положение моего отца.
Только теперь я начинаю понимать, что вступаю в жизнь, в первый раз я чувствую, что мне восемнадцать лет.
И мне хочется сейчас стать младше хотя бы на год. Мне так не хочется быть восемнадцатилетней!
Почему-то я вспоминаю Мишеля. Он сбежал с какой-то женщиной. Это произвело на меня сильное впечатление. Я так хочу, чтобы и меня кто-нибудь похитил, увез на край света и чтобы я была там без приданого и навсегда забыла эту виллу, этот город. Но я глупа: кто может меня похитить? Я долго думаю и понимаю, что даже Мишель не похитил бы меня, потому что отец и так согласился бы на наш брак. А Мишель увез эту женщину потому, что она была замужем. А Альфонс? Нет, он труслив. Но даже если бы он был смелым, ему не понадобилось бы меня похищать: отец согласился бы и на этот брак. Никто не может похитить меня. Как все трусливы!
Мне восемнадцать лет, но кажется, что я успела уже постареть.
Каждое утро в один и тот же час перед моими окнами проезжает какой-то велосипедист. У него коротко остриженные волосы. Он всегда в джемпере. Мне нравится, как он лихо ездит на своем велосипеде.
Мы уже давно с ним знакомы, хотя он этого и не подозревает. Я понимаю, что мне нравится в нем не только его умение хорошо ездить.
Он всегда куда-то спешит, на работу, конечно. И, вероятно, не всегда успевает дома позавтракать, потому что часто жует на ходу. Одной рукой он придерживает руль, а в другой у него бутерброд. К концу дня он возвращается этой же дорогой, но едет уже медленно и всегда насвистывает. Вечером, очень поздно, он опять появляется, и позади него, на багажнике велосипеда, сидит какая-нибудь девушка. Я им завидую. Во всем этом есть какая-то чистота. Для них в жизни все ясно и просто, им не в чем подозревать друг друга. И я не обвиняю этого парня в том, что каждый раз он проезжает с какой-то новой девушкой. Мне нравится, что у них, как видно, нет никаких претензий друг к другу и они не хотят иметь никаких прав друг на друга. Может быть, они даже не знают друг друга по имени. Просто они любят жизнь, и больше им ничего не нужно. Возможно, в этой любви они нарушают даже границы принятого, совершают какие-то ошибки и дают другим повод называть себя аморальными. Но мне они нравятся. Я принимаю их такими, с их ошибками, с нарушениями границ принятого. Я всякий раз радуюсь, когда вижу рядом с этим парнем новую девушку. Сами того не зная, они смеются надо мной, над моим отцом, над всеми, кто меня окружает. А я получаю от этого удовольствие, подобное тому, какое получает человек, знающий, что его бьют поделом.
И я… я решаю встретиться с этим парнем.
Я стою со своим велосипедом на углу улицы. Сегодня воскресенье, но я знаю — он проедет. И я жду.
Может быть, я поступаю неправильно? Может быть, я ошибаюсь?
Вскоре он появляется, и я избавляюсь от всех сомнений, от глупых и трусливых мыслей. Я сажусь на велосипед и еду рядом с ним. Сначала он не обращает на меня внимания. Но потом понимает, что я хочу обогнать его. Он спокойно прибавляет скорость. Значит, мы познакомились.