- Мистер Макклахан! - донесся из-за двери встревоженный голос Боба. - С вами все в порядке?
Линдейл указал пальцем свободной руки в том направлении и жестом велел Макклахану ответить.
- Все в порядке, - голос его звучал натянуто, но за дверью интонаций особо не разберешь.
Тем временем Джон, не сводя взгляда с противника, поднял нож, вытер о штаны сзади и вернул на место. Револьвер лежал на столе, почти под рукой, и Макклахан косился на него, но Линдейл зло шикнул, и тот решил не испытывать судьбу.
- Предлагаю сделку, - сказал хозяин салуна спокойно, - тебе мое предложение может показаться странным, но ты можешь уехать отсюда, и не спрашивай почему. Можешь уйти. Встать, собрать один саквояж и убраться отсюда, чтобы никогда не возвращаться.
Макклахан немного расслабился, он подумал, что есть шанс выйти победителем, Джонатан видел, как страх в его глазах мешался с ощущением превосходства.
- Я не хочу убивать тебя, Мак... - предостерег Линдейл, но выражение глаз хозяина ранчо не изменилось. Через мгновение Макклахан заговорил, резко выплевывая слова в тишину:
- Думаешь, переиграл меня? - спросил он. - Нет, сэр! Ты не выйдешь отсюда живым. Надо было велеть людям стрелять сразу... Помнишь слухи о стрелке из Невады? Захария Торн? Я перекупил его у Уилберна еще до того, как эти ребята убрались отсюда. Да, представь себе, этот мифический снайпер существует на самом деле.
Макклахан упивался своим превосходством, тем знанием, которым владел он один.
- Я как раз послал его за тобой в город, чтобы пригласить к себе, но, видно, вы разминулись. Так вот, даже если ты каким-то образом прорвешься через моих ребят, он позаботится о проблеме. Я заплатил ему авансом, и он не успокоится, пока не отработает эти деньги. Мне, право, очень жаль, что ты спелся с этим янки...
Это было новое и довольно неожиданное обвинение, да и сведенья новые, но ни один мускул не дрогнул на лице Джонатана. Макклахан, поняв, что выбрал неверный путь, попытался сменить тактику.
- Джон, я не понимаю, почему ты делаешь это?
Джонатан сделал вид, что клюнул на приманку:
- Я даже своей фамилии не менял.
Услышав эти слова Макклахан вздрогнул и изменился в лице, заметив это Линдейл подумал, что должно быть случайно наткнулся на еще одну тайну этого человека, но, не подав виду, продолжал:
- А ты, видно, крепко забыл, откуда у тебя это ранчо, чьи руки заложили фундамент этого дома.
В глазах Макклахана сверкнула искра понимания, стеревшее вмиг все высокомерие.
- Джонни... - сказал он, - кто старое помянет... Ты... Мы можем править здесь вместе, всей этой долиной! Это все наше!.. Мы же в покер с тобой играли!.. Ты не посмеешь...
Решив, что заговорил противнику зубы, а может, поддавшись нервному импульсу, Макклахан схватил пистолет левой рукой. Его лицо исказилось, сквозь него внезапно проступила его истинная сущность с неприкрытыми желаниями, а желание в этот момент было только одно - убивать. Мгновением позже его захлестнул бездонный страх, отпечатавшийся в глазах. Макклахан внезапно понял с кристальной четкостью, должно быть, впервые в своей жизни, что может умереть, причем не когда-нибудь потом, а прямо здесь и сейчас... Его угасающий мозг, все еще ловивший отголоски выстрела, в секунду прорабатывал тысячи вариантов, не находя выхода. Макклахан задыхался, рубашка на груди вымокла, а ноздри обжигал запах сгоревшего пороха; непослушная рука не удержала "смит-вессон", и револьвер, выстрелив в стену, загрохотал по доскам пола. Он видел холодные глаза Линдейла, в которых действительно было нечто, похожее на сожаление. "Быть может, он действительно не хотел убивать... Быть может..."
- Извини, - холодно сказал Джонатан. Макклахан ловил воздух ртом, откинувшись на спинку стула, его руки шарили по полированному дереву, не находя опоры. Линдейл слегка перегнулся через стол, облокотившись на него левой рукой.
- Мне право жаль, что ты умираешь, - сообщил он. - Но ты украл эту землю и не захотел ее возвращать.
На миг Макклахану показалось, что перед ним краснокожий, который объясняет убитому медведю, зачем нужна была его смерть.
- Не люблю, когда затыкают рот людям, осмелившимся сказать правду.
Джон помолчал секунду, потом снова поднял револьвер. "Ты славно выдрессировал горожан на пару с Уилберном. Раз они смолчали насчет Черрингтона, заткнуться и насчет тебя".
- Игра в покер еще не делает человека твоим.
Он выстрелил. Дернувшись, Макклахан судорожно ухватил что-то со стола и повалился на пол, с грохотом опрокинув стул; из раны в его виске медленно вытекала холодеющая кровь. В дверь, встревожено гудя, колотили охранники. Придвинув к ней стол, Джонатан Линдейл, нагнувшись, высвободил из мертвой руки Макклахана тонкую пластинку маленького дагерротипа. Несколько долгих мгновений он глядел на застывшие на нем лица, затем вернул карточку в холодные пальцы, как когда-то вложил галету в открытую ладонь едва присыпанного землей мертвеца. Ту галету он вытащил из полуистлевшей руки, мучимый не проходящим трехгодичным голодом, и вернуть ее его заставило не отвращение, а нечто другое: чувство, которое словами описать было нельзя. Джон выпрямился и поглядел в лежащие на столе бумаги, в том числе и листок, на котором что-то писал Макклахан до прихода визитера, который разлившиеся чернила лишь слегка запятнали в углу. Судя по доносившимся снаружи звукам встревоженные выстрелами и наступившей затем тишиной охранники уже налетали на дверь плечами или пытались выбить ее ногами. Джонатан Линдейл пробежал глазами недописанное письмо, скомкал его и, сунув в пепельницу, кинул туда же зажженную спичку. "Еще один с войной в голове... - подумал он - Том Анден... Томас Анден." Он слышал, как Боб посылает одного из парней созвать остальных охранников, находившихся поблизости, и подумал, что пора убираться. Его силуэт наверняка выделялся в раме освещенного окна, и это могло стать причиной ненужной перестрелки. Расстреляв лампы, Линдейл подошел к окну, тихо открыл его, головой вперед нырнул в ночной полумрак и покатился в снег, мгновенно замерев с револьвером наготове. Мимо пробежали два человека; услышав скрип снега под их ногами, Джон прижался к стене, скрываясь в отброшенной ею тени и практически не дыша. С самого начала он знал, что в затеянной им авантюре победитель получает все или ничего и чтобы выиграть, надо с самого начала не надеяться ни на что, кроме смерти, но помогать противнику себя убить не входило в его планы. Немного переждав, Джон отвязал от ноги второй сорок четвертый, перезарядил оба револьвера и, выпрямившись, неторопясь направился к главному входу. Он подошел к дверям, никого не встретив, и совершенно беспрепятственно прошел в гостиную. Там собрались десять человек, пытавшихся высадить дверь по очереди. Они сменяли друг друга, остальные же стояли, сложив на груди руки, мрачно глядя на предмет своих тщетных усилий, и не заметили, как Джон бесшумно вошел в гостиную и, убрав один револьвер за пояс, поднял свой рут-и-маклахан со стола в углу. Наемники, поглощенные своим занятием, обернулись и оставили свои попытки только тогда, когда услышали позади его твердый голос: