- Не знал, что Оуэн в редакции вилы держит, ведь там, я правильно понял, Моргана арестовали?
Маршалл рефлекторно кивнул, чувствуя, как его рот превращается в пустыню Мохаве.
- Так вот, - продолжал Линдейл, - Не будь я уверен в вашей кристальной честности, я бы предположил, что вы...
Аккуратным и почти незаметным для глаза движением он выудил из волос собеседника соломинку.
- ...Что вы, скажем так, не слишком аккуратно с вилами обращаетесь. Быть может, просто не заметили их в сене, когда за припрятанной бутылкой ржаного полезли...
Маршалл залился краской, побагровела даже его шея. Накануне он действительно полез на сеновал за бутылкой и так напился там, что, спускаясь, не удержал равновесие и со всего маху налетел на прислоненные к перегородке вилы...
- Впрочем, - голос Линдейла звучал ободряюще, - я рад, что это действительно просто царапина, как вы и говорили, не угрожающая жизни одного из самых преданных мне людей. В какой-то степени мне понятно, что двигало вами: что ж, в этом вы, пожалуй, могли бы сравниться с Генрихом пятым... Вот только путь для этого выбрали не совсем достойный. А выздоровлению вашему непременно поспособствует бесплатный стакан вашего любимого ржаного, который вы получите сразу же после того, как мы закончим дела здесь.
На этот раз маршалл покраснел, расплывшись в улыбке от удовольствия и гордости, от сознания того, что единственный повелитель города, Сван-Вэлли и "Ленивой М" удостоил его похвалы, назвав самым преданным человеком.
"Как же они все-таки похожи на собак..." - не без отвращения подумал Линдейл. Мгновенно сменив улыбку на выражение крайней озабоченности, он сказал командирским тоном:
- Ладно, к делу... А это что?
Он кивнул в сторону кобылы. Маршалл пожал плечами.
- Если того стрелка вздернут, лошадь его с молотка пойдет, так что я подумал: пусть люди приценятся... Если вы, конечно, хотите ее себе оставить... - спохватился он, - Я сейчас же прикажу увести...
- Оставь как есть, - прервал его Линдейл и, подмигнув, добавил - Мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз.
- Когда угодно! - в зрачках маршалла снова появилось то подобострастное выражение, которое так ненавидел Джон.
- Я хотел бы, - четко и жестко проговорил вполголоса Линдейл, бросив быстрый взгляд вокруг и убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать их разговор. - чтобы вы предупредили своих людей не стрелять в эту пятнистую кобылу, что бы ни случилось. Вы меня понимаете?
- Так точно! - сказал маршалл. - Понял, сэр!
- Нет, вы уверены, что поняли меня правильно? - пристально глядя ему в глаза, спросил Джон. - Ни при каких обстоятельствах. Скажем, если нападут команчи и попытаются ее угнать, или если мистер Джуннайт попытается бежать или даже сбежит, лошадь не должна получить ни царапины.
- Да бросьте вы, сэр, - засмеялся маршалл, - Как он сбежит-то? От моих ребят?! Из моей тюрьмы?... Скорее уж команчи... Ох, как насмешили!.. Которых отродясь в наших горах не было! Как сбежит-то, я вас спрашиваю? Нет, сэр, никогда не сбежит! Клянусь...
- Вы слишком много себе позволяете, - оборвал его Джон, нахмурившись. Маршалл мгновенно заткнулся, зажав рот ладонью. "Райли, Райли, - мучительно думал владелец салуна, - Как же мне тебя не хватает..." Но в слух он сказал совсем другое, пытаясь по возможности скрыть раздражение.
- Но если все-таки сбежит? - настаивал Линдейл, поражаясь тупости маршалла, - Можете вы, лично вы, поручиться головой и своей должностью, что, стреляя в него, ваши люди не попадут в лошадь?
"Райли... Ну почему ты уехал именно сейчас... Ты, который всегда понимал все с полуслова, а иногда выполнял обязанности вовсе без инструкций, просто исходя из какого-то феноменального чувствования ситуации..."
- Ну... - последние слова Джонатана смутили маршалла, - Не знаю... Если вы так вопросы ставите... Пожалуй, если это все-таки случиться, снять его и совсем не задеть кобылу будет сложно... Но мы будем стараться...
- Мне нужен точный ответ. Лошадь не пострадает? - Линдейл нахмурился и сплюнул в снег. - Да, или нет?
- Так точно, сэр! - от испуга маршалл отдал честь и повернулся, чтобы уходить, но Линдейл удержал его.
- Кстати, о холостых патронах... - внезапно сменил тему хозяин салуна, - Очень хорошая штука...
- Безусловно так, сэр! - поспешил подтвердить маршалл.
- Например, - раздраженно дернув плечом, продолжал Линдейл, - когда собирается расстрельный взвод... Вы видели, как это бывает? Конечно. Так вот, как вам должно быть известно, часть ружей заряжают холостыми...
Он умолк и пристально следил за собеседником, очевидно ожидая нужной ответной реакции, но, не увидел ее и спросил:
- Что, если все ружья будут заряжены холостыми?
- Приговоренный не умрет. - непонимающе вытаращился вконец запутавшийся маршалл.
- Точно. - констатировал Джон. - Если кто-то заменит все заряды, у несчастного появиться шанс бежать. Причем заметьте, все во взводе будут уверенны, что выполнили свой долг и, таким образом, их честь не пострадает. Это вполне гуманно по отношению к тем, кто служит верой и правдой, не так ли?
- Так точно. - отозвался маршалл, тупо моргая.
- Поразмыслите об этом на досуге, только недолго. А сейчас, исходя из всего вышесказанного, - подвел черту вполне удовлетворенный Джон, - скажите мне твердо и честно, как если бы держали руку на Библии, можете ли гарантировать полную безопасность этой лошади.
Маршалл торопливо закивал.
- Ну, слава Богу! - с облегчением вздохнул Джонатан. - Иди, скажи им.
Он повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Глядя Джону вслед, маршалл пожал плечами. "Если боссу так нравиться эта лошадка, почему бы и нет... В конце концов у каждого начальника свои капризы и у этого, если разобраться, они не такие уж большие." С этими мыслями представитель закона разогнал потенциальных покупателей из-под навеса, поправил попону на спине лошадки и, пришпилив к мягкому войлоку бумажку с надписью "продано", довольный собой, побежал к своим людям, чтобы поскорее сообщить им о приказе нового босса. Он спешил, потому что хотел еще успеть к разговору Линдейла с Морганом, благо его люди: заместитель и двое предоставленные вчера Макклаханом, не сторожившие заключенного, слонялись тут же, вокруг участка.
* * *
Вытянувшись на койке, отвернув побелевшее от острой головной боли лицо к стене и зажимая ладонями уши, Морган в тысячный раз мучительно, до мельчайших подробностей, просматривал план, казавшийся ему безупречным, с трудом прорываясь мыслями сквозь громогласный голос миссис Галлахер. Он спал урывками этой ночью, сильно мешали наручники, натиравшие запястья, да и цепь громыхала при малейшим его движении. Любопытные начали приходить с самого утра, и теперь они плотно заполняли небольшое пространство комнаты, рассчитанной на маршалла и его заместителя, но уходить никто не намеревался. Даже миссис Галлахер, появившейся одной из последних, пришлось протискиваться с трудом сквозь толпу, чтобы достичь решетки и, удовлетворив свое любопытство, вслед за другими леди призвать заключенного раскаяться. Сначала Моргана это забавляло, и он строил страшные рожи, пугая дам, потом от шума заныли висок и затылок, стрелка стало раздражать, что его разглядывают как диковинного смертельно опасного зверя, которого нельзя выпускать на свободу, и он начал грубить, разбавляя обычное хамство такой бранью, которой в этом городе, скорее всего, не слышали никогда и вряд ли еще услышат... Джуннайт говорил первое, что приходило в голову, без тени смущения высмеивая внешность, одежду и действия зрителей, потешаясь над их бессильным бешенством, и через какое-то время вошел во вкус, тем более, где-то глубоко внутри он чувствовал, что говорит чистую правду. Несколько особо чувствительных леди уже готовы были упасть в обморок, а мужчины потрясали кулаками сквозь сдерживавшую их гнев решетку, когда подоспела кавалерия в лице миссис Галлахер, отдувающейся и красной, но готовой к схватке. Пожилая жена последнего мэра после недолгих попыток завести душеспасительную беседу, затянула псалом, незамедлительно подхваченный другими дамами, не обращая внимания на всю ту брань, которую Морган отыскивал в уголках своей памяти. На третьей минуте, когда пронзительная боль в виске стала нестерпимой, стрелок сдался, поняв всю тщетность дальнейшего противостояния, и повалился на койку лицом к стене, зажал уши, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях.