- Да, конечно, - смеясь, говорил Морган, шагая взад вперед вдоль решетки, скользившей тенью по его лицу. - Что, реб, пришел поглядеть на тупого канзасца в клетке, как они все?!
Стрелок выбросил руку сквозь решетку, вперед, в сторону двери на мгновение замерев, потом продолжал движение. Ему уже было все равно, он был зол, и впервые говорил в лицо победителю то, что думал с самого начала.
- Да, конечно! Зато сам умен!.. Только почему, если так, сидишь тут, в этом захолустном городишке, в своем бардаке в обнимку со стариной Эйбом, да пускаешь слезу над обломками вашей драгоценной хлопковой империи!.. А не отдыхаешь в банке, на миллионах долларов золотом и не купаешься в "зеленых спинках"!
Он развел руками и хмыкнул. В его глазах плясали дьявольские огоньки, щеки горели. Они оба дышали в одном ритме, оба читали мысли друг друга и чувствовали одинаково, а потому знали без всяких сомнений и недомолвок, кому предназначались эти слова.
Джонатан Линдейл понял все, глядя в эти бешеные глаза; он сместился немного в сторону, его взгляд обшаривал камеру, пока не уткнулся в сломанную доску почти под самой кроватью, потом метнулся к изуродованным рукам заключенного, отметив кровь, запекшуюся под ногтем большого пальца правой. Это был вызов, новый вызов хозяину салуна, перчатка, брошенная судьбой, которую он уже поднял из простого азарта. "Он боец... - с уважением думал Джон, - Он сражается до конца, черт возьми... Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы просто сказал, и он бы бросился мне руки целовать, но этот... Как сложно... Но я попробую. Я должен. Все равно попробую, а там... да будет воля Твоя..."
Он невольно смягчил свой тон.
- Пора заканчивать все это...
- Надеяться не запрещается! - прервал его Морган.
- Утихомирь его. - велел Джонатан маршаллу жестко. - Только без рукоприкладства. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
Закусив губу, представитель закона пару раз двинул метлой по прутьям, даже сделал попытку сунуть ее внутрь, но мгновенно выдернул, когда заключенный попытался перехватить древко.
- Что ты мне сделаешь теперь? Повесишь, да? - издевался Морган.
Отвернувшись к ним спиной, все еще задумчиво перекатывая в пальцах сигару, Джонатан Линдейл слушал их перебранку, думая о том, где сейчас находятся вооруженные охранники, слоняющиеся снаружи.
Наконец, истощив словарный запас и слегка охрипнув, противники затихли, и тогда прозвучал усталый голос человека, державшегося в стороне:
- Уходи.
Тот, к кому были обращены эти слова, беззвучно ретировался. Он сделал попытку закрыть дверь, но Джонатан жестом остановил его.
- Не надо.
- Слушаюсь, - торопливо, заискивающе кивнул представитель закона. - Как насчет партии в покер сегодня вечером?
- Вы уже, кажется, спрашивали. - ответил Джон.
- Да, да, конечно... помню. - маршалл кивнул еще раз и исчез.
Линдейл повернулся к Моргану. "Подойди только поближе, думал стрелок, - подойди, чертов реб... А там, если повезет..."
Если удастся, если...
Яркое, но холодное зимнее солнце выбросило неподвижный медовый прямоугольник на дощатый пол, Морган видел сверкающий снег и серые фальшивые фасады домов, а над ними - неприступные горы, стоящие тут с начала времен, дикая, никому не принадлежащая, а может и не исследованная земля, территория свободы, а выше - только глубокий небесный свод... А еще он заметил свою пятнистую мохнатую лошадку, дремлющую под теплой попоной, поджав одну ногу, иногда она переступала и встряхивала головой, но глаза все время сонно прикрывали веки, а из ноздрей вырывался пар. Сердце Моргана болезненно сжалось и заколотилось, разгоняя по венам кровь, повышая температуру и учащая дыхание, как у готового к рывку спринтера, он уже видел, как вырывается из темного угла, бежит туда, к свету, как ночной мотылек, которому все равно, что яркое пятно таит в себе опасность, неминуемую гибель, вечную тьму, кидается к кобыле, хватает ее под уздцы и закидывает себя в седло, ибо что такое пули и боль по сравнению с ощущением свободы, хоть на секунды опьянившие его, с восторгом оттого, что он все же обманул их всех...
- Какого черта, - сказал Джуннайт, усилием воли подавляя в голосе предательскую дрожь. - Закрой дверь.
Проигнорировав эти слова, Линдейл уселся на край стола; на его губах играла легкая высокомерная усмешка, пока он разглядывал противника, как хищника в зверинце, но, в отличие от других, с некоторой долей уважения, которую не мог при всем желании скрыть.
- Это была хорошая игра, - сказал Джонатан наконец, чиркнув спичкой о стол и глядя на прозрачный огненный лепесток - И не столь важно, кто победил, главное - сохранить лицо.
Он закурил.
- Можешь считать меня тупым, реб, - холодно ответил Морган, - но все же это избитые слова и не ты их придумал, это-то я знаю точно. К тому же наша игра еще не закончена. Мне нужен Анден. И нужен ты.
Анден... Томас Анден...
Сверкающий в дверном проеме снег, далекие горы... Он бежит к лошади, каждый шаг - в унисон ударам сердца... Они не попадут сразу, не смогут убить его первым выстрелом, если он будет достаточно быстр и у него будет время, чтобы почувствовать...
Линдейл увидел это в его глазах.
- Анден? - переспросил он, - Ты имеешь в виду Макклахана?
Морган кивнул:
- Макклахан... и ты.
Его взгляд был устремлен вдаль, поверх плеча Линдейла. Он сам был нацелен, как пойнтер, нет, он уже был там, на тропе и его надо было вернуть в реальность во чтоб это ни стало.
- Кстати, Макклахан мог бы сделать отличную карьеру в армии, - заметил Линдейл, и увидел, как Морган стиснул зубы от ярости.
- И чего же не сделал? - процедил парень, и сам ответил, не дожидаясь, пока это сделает Джон, - Трус он был, на передовую не желал лезть и в тылу отсиживался, да на пленных свою злость от сознания ущербности срывал.
- По здоровью не подошел, вот и не взяли его, - огрызнулся Джон, - как он ни рвался. Хотя, - добавил хозяин салуна тише, - его очень угнетало, что в тылу оставили, янки стеречь.
- А мне-то какое дело? - спросил озадаченно Морган. - Пытаешься оправдать его, только потому, что он на твоей стороне был?
- Да я, собственно, просто так рассказал. Только вот Макклахана тебе не достать, - спокойно сообщил Джонатан, затягиваясь, и не понятно было, чем он более удовлетворен, новостями, или сигарой, - Он мертв.
- Мертв? - сорвавшись с места, Морган грудью налетел на решетку, вцепившись в прутья, загремев о них натянувшейся цепью; мертвая луна в глазах Джека призраком снова возникла перед его внутренним взором, заслонив снежный блеск в проеме двери. Овладев собой, он пристально поглядел снизу вверх в холодные зрачки собеседника и увидел, что это не ложь, не насмешка.
- Значит, мертв... - полувопросительно сказал парень, проведя по лицу левой ладонью, правая все еще сжимает железо, не в силах поверить, что этот вездесущий демон, дьявол, украл у него месть, последнее, ради чего стоило дышать эту длинную ночь. - Как?..
"Выстрелил в спину... или лицом к лицу? - думал Морган, - Как?.. Хотел бы там быть... мне надо было там быть..."
- Не одному тебе он перешел дорогу, - Линдейл с кривой усмешкой похлопал по рукоятке сорок четвертого, заменившего сегодня обычный рут-и-маклахан, в его глазах светилось нечто, что стрелок счел за высокомерное презрение, не разглядев обыкновенной радости игрока, сорвавшего банк. "Все-таки я угадал, я правильно вспомнил... Томас Анден... Анден, ну конечно!"
- Как? - повторил Морган сдавленным голосом. Он мечтал, надеялся, ждал, что Линдейл приблизиться к решетке настолько, что он сможет, выбросив руку вперед, дотянуться до его горла...
- Поздравь меня, - хозяин салуна закинул ногу на ногу всем своим видом показывая, что не собирается вставать, - теперь я - единственный хозяин тут, в городе и его окрестностях, даже маршалл передо мной заискивает.
Морган глядел на него с немым вопросом, застывшим на лице и Джонатан добавил:
- Я же говорил, что всегда на стороне победителя.