Приблизившись ко второму посту, Джонатан направил коня прямо к костру, возле которого отдыхали только что сменившиеся часовые, потому что ему внезапно захотелось взглянуть на их лица при свете. Люди, сидевшие на корточках возле огня, сжимая в руках кружки с горячим кофе, поднялись ему навстречу. После обмена приветствиями Джонатана опять предупредили, что Макклахан желает его видеть. Вероятно, об этом на "Ленивой М" были осведомлены все... При этом несколько парней спрятали злорадные усмешки, один даже закашлялся в кулак, еще один отводил взгляд каждый раз, как Линдейл на него смотрел, пара других пялились на него: один с сочувствием, другой - с любопытством, а остальные выглядели абсолютно равнодушными. Кофе не предложил никто. Когда Джонатан тронулся дальше и выехал на прямую утоптанную тропу, ведущую к "Ленивой М", пошел небольшой снег, ветер усилился и, зло тявкая, порывами кидался на всадника, покалывая кожу шеи и лица тысячами мельчайших иголочек. Подъехав к вырубке, окружавшей дом Макклахана, он вздрогнул и натянул поводья, остановив коня под согнувшимися от налипшего на них снега ветвями деревьев, которые переплетались в ледяную лепнину на сводах ледяного дворца, потом поглядел на здание. Прошло ужасно много лет с того времени, когда он был здесь в первый раз. Старая хижина, где когда-то он жил с отцом исчезла без следа, но дом, который строил Джон Линдейл - старший, все еще стоял. Тот же крепкий фундамент: за столько лет - ни единой трещины; тяжелые бревна плотно пригнаны друг к другу... Да и вырубка, не дававшая никому приблизиться незамеченным, была идеей человека, не однажды сражавшегося за землю, а не парня с востока. Линдейл - старший так и не достроил свой дом, хотя сделать оставалось совсем немного, за него работу закончили руки его врагов. Джонатан смотрел на здание, редко моргая, чтобы сбросить с ресниц налипший снег. Люди рождаются, живут и исчезают, а земля остается, сколько бы за нее не было пролито крови. "Отец, я вернулся домой", - захотелось ему сказать. Но говорить было некому, Линдейл был один в тихом скрипе деревьев под ветром и безмолвии бесчисленных шорохов ночи. Да и зачем? Где бы он ни был сейчас, Джонатан Линдейл-старший знал все и так.
Джон стянул перчатки и, сунув их в карман, медленно зарядил револьверы: "рут-и-маклахан", два сорок четвертых, и винтовку, всегда ожидавшую своего часа в чехле у седла. На веранде, в свете подвешенных под крышу фонарей он видел еще двух человек с оружием. Оставалось лишь пересечь открытое пространство и войти в дом. Что ж, пока он еще жив, а это значит, что Макклахан действительно желает поговорить и эти двое не пристрелят его, как только опознают. Да, солдат был прав: времени всегда чертовски мало... Никогда не хватает. Когда Джон лез в логово человека со шрамом, все было рассчитано, и он был уверен в себе. Или, быть может, это его боль притупила страх, а может, он тогда был слишком молод. Линдейл не боялся Макклахана, не боялся смерти, но он был старше, чем тогда, наверное, причина в этом... А может, просто не хотел проиграть... Неважно! Джонатан Линдейл мотнул головой и галопом погнал вороного к дому, оставляя за собой шлейф сверкающей снежной пыли. Смешанный с густеющим снегом ветер хлестал в лицо, но через некоторое время Линдейл преодолел сопротивление стихии и, спешившись, привязал вороного под навесом, растер его бока пучком соломы из подвесной кормушки и, перекинувшись парой слов с охраной, прошел в дом. Один из стражников последовал.
- Я провожу вас, - то же нездоровое любопытство блестит в глазах. Линдейл молча пошел за ним в гостиную. Вот как оказывается выглядит внутри его дом... Когда он только строился, отец вечерами рассказывал сыну о расположении внутренних помещений, мечтал, как обставит комнаты, и раз за разом вычерчивал углем планировку на шершавой доске, заменявшей им крышку стола. На мгновение перед глазами Джона возникла эта картина в мельчайших деталях. Он мотнул головой. Неважно. Он поднял глаза и увидел открытую дверь. Губы охранника шевелились, не издавая звука, в глазах - животное любопытство, больше - ничего.
- Мистер Линдейл, входите. Мы пришли, - по его тону Джонатан понял, что он повторяет эти слова ни в первый раз.
- Извините, я задумался, - кивнул Линдейл и вошел, специально захлопнув за собой дверь перед носом парня. Тот, конечно, надеялся, что останется щель, куда можно будет подглядеть, но что поделаешь! Хозяин салуна оказался в довольно просторной гостиной, заставленной мебелью, но вместо Макклахана его ожидали там еще трое с ружьями. Джонатан невольно поймал себя на мысли, что все эти парни очень похожи - как злобные цепные псы, натренированные убивать за хозяина, и он был по сути одним из них с той лишь разницей, что тут примешалась волчья кровь. Он всех их знал в лицо, а кое-кого по именам, и наемники его тоже знали, но это не означало, что они не разорвут его, стоит только Макклахану щелкнуть пальцами. Один из них преградил дорогу, кажется, его звали Боб.
- Мистер Макклахан хотел меня видеть, - устало, но твердо произнес Джон. "Некоторые люди так и гуляют в городе, - думал он. - Сколько же их еще на ранчо, тех, которых я не видел?"
- Прошу прощения, мистер Линдейл, - вежливо произнес Боб; он улыбался, но в глазах горели красные кровожадные точки, - но вам придется сдать оружие.
- Мне? - Линдейл вздрогнул и, вскинув брови, холодно отчеканил: - Мистер Макклахан посылал за мной, спросите его сами.
- Мы просим прощения, сэр, - в этом "мы" слышалась скрытая угроза. - Мы знаем об этом, но мистер Макклахан велел также, чтобы никто не входил с оружием в его кабинет.
Джонатан Линдейл глубоко вздохнул, сверкнув на охранников желтыми предостерегающими сполохами своих глаз, и, вытащив из кобуры "рут-и-маклахан", бросил его на стол в углу, возле которого стояли вооруженные люди. Револьвер загрохотал по дорогой полировке. Линдейл расстегнул шубу и, распахнув ее резким движением, повернулся кругом, демонстрируя отсутствие оружия.
- Может, вы хотите меня обыскать? - сквозь зубы процедил Джон.
- Нет, сэр... - Боб смешался, и, когда заговорил снова, в голосе его уже не было прежней уверенности, хотя яду прибавилось. - Мы вовсе не собираемся вас обыскивать. Просто мистер Макклахан установил правила одни для всех...
- Доложи ему, - пренебрежительным тоном прервал его Линдейл, парень поспешил к двери кабинета Макклахана и, сунув в нее голову, крикнул:
- Линдейл пришел.
- Пропусти, - глухо отозвался хозяин ранчо. Боб посторонился, и Джонатан Линдейл вошел. Обменявшись с Макклаханом приветствиями и пожав его руку, небрежно протянутую через стол, хозяин салуна подвинул стул и сел, не дожидаясь приглашения. Дверь за ним плавно закрылась, и он мог бы поклясться, как если бы мог видеть сквозь стены, что охранники внимательно прислушиваются. Нет, они не осмелятся подойти к самой двери и скорее всего не смогут разобрать, о чем говорится в кабинете, но стоит Макклахану крикнуть...
В тот момент, когда его рука сомкнулась с ладонью владельца ранчо, Джонатан Линдейл на мгновение заглянул в его глаза и сразу перевел взгляд на его верхнюю пуговицу. Ничего неожиданного. Только Джона изумило, как плохо Макклахан пытался скрыть свои истинные намерения - они просто прорывались и сочились ядом из-под вежливо улыбающейся маски.
- Хочу поздравить вас, - начал Линдейл, избегая смотреть собеседнику в глаза, чтобы тот в свою очередь не догадался о его мыслях, а потому обшаривая взглядом кабинет. - Победа осталась за вами.
- Да, - Макклахан закурил и пододвинул резной ящичек из слоновой кости, наполненный сигарами, Джону. Тот отрицательно покачал головой.
- Спасибо, но нет. Я бросаю, - солгал он. Хозяина ранчо это судя по всему не насторожило.