С улицы нагрянули парни.
— Пирожки есть? Горячие?!
— Не шибко наваливайся — нам оставь…
В уголке сидят женщины и будто воркуют. «Все завели — пока вместе-то жили… Теперь лечат, сердце даже заменить могут… Нет не здесь, в Москве…»
Наконец увидели, что мы рисуем, замолчали, прыснули, как школьницы, и засобирались.
— Меня набросайте в шапке!
— А ведь правда тебя рисуют. Чудеса! — И все смотрят в нашу сторону.
На обратном пути задержались на переезде.
Дежурная пропускает машины, поезда. Прошел товарняк, остановился на минуту пригородный — уехали дорожные рабочие, и мы остались одни с дежурной.
Попутные машины со стройки что-то не идут. Да, вспомнили мы, сегодня суббота. Валя, дежурная по переезду, успокоила нас:
— Еще будет машина в четыре и все.
— Тогда останемся дежурить.
— Оставайтесь, я скоро сменюсь, — говорит Валя, подметая переезд.
Мы досыта нарисовались, замерзли. Пройдет поезд, тишина, слышно — в дежурке стучат ходики. Подкатил трактор с санями.
— Открывай, милая! — кричит тракторист.
— С санями не пущу, — спокойно говорит Валя.
— У меня там оборудование.
— Не положено с санями.
— Вот, утварь божья, открой! Не бросать же их здесь.
— Пропусти, — говорю я, — сильный трактор, сани для него как игрушка, пропрет, не застрянет.
— С санями нельзя!
Тракторист со злости так двинул сани назад и в сторону, что мне показалось — трактор встал на дыбы.
Валя открыла шлагбаум, и трактор прогромыхал на самой большой скорости; сани остались.
К переезду от стройки шла крытая машина. Это не было для нас неожиданностью, мы давно прислушиваемся к гулу мотора, ждем.
— Валя! — кричим мы. — Не открывай шлагбаум, не пропускай машину, пока нас не посадят! — И бежим навстречу..
— Чего взбесились, — ворчит шофер, прихватывая тормозами колеса.
Снова мелькнуло приветливое лицо дежурной, взявшейся за рукоятку, и полосатый шлагбаум опустился — перечеркнул дорогу, которая по ту и другую сторону тянется без конца, вплетаясь в другие дороги. А на них новые встречи, новые пейзажи, новые темы для творчества.