Ионенко распорядился снять с задержанного плавательное снаряжение. Через несколько минут конвой двинулся к заставе.
…Получив донесение о задержании нарушителя, полковник Бочаров и капитан Михайлов выехали к месту событий.
Первый допрос
Задержанному можно было дать лет двадцать пять — двадцать семь. Это был коренастый, среднего роста блондин с довольно правильными чертами лица. Костюм плотно облегал его крепкое, ловкое тело: чувствовалось, человек этот обладает недюжинной силой.
Ведя допрос, Михайлов внимательно наблюдал за ним, стараясь ничего не упустить.
— Ваша настоящая фамилия — Воробьев? — вновь спросил капитан.
— Да. Это моя фамилия. В паспорте указано правильно. Я вам уже говорил. Имя и отчество Александр Михайлович.
— Допустим. И вы утверждаете, что ваши родители умерли в Германии?
— Да, утверждаю. Это действительно так.
— Хорошо, Продолжайте.
Михайлов не случайно переспросил Воробьева. Интуиция подсказывала, что именно здесь кроется ложь. Следователь почувствовал фальшь в нарочито твердом ответе. Агент уж очень хотел убедить его: «Я Воробьев и никто иной». Однако капитан решил пока обойти этот вопрос и продолжал спокойно записывать показания.
— Потом я попал в Мюнхен, — продолжал Воробьев. — Устроиться на работу долго не удавалось. Наконец встретил русского по имени Виктор, фамилии не помню. Он рассказал мне, что познакомился с одним американцем, который предлагал устроить его судьбу. Проще говоря, он прямо сказал, что завербован в шпионскую школу. Но я, конечно, отказался, потому что считал Россию своей родиной.
— Но вы же говорили, что плохо помните Россию?
— Да, плохо, но моя мать привила мне любовь к отчизне.
Михайлова покоробило от этих слов, но он решил не перебивать.
— Потом я стал воровать. Попал в полицию. А когда вышел, снова встретил Виктора. Он был хорошо одет и смотрел на меня свысока. «Подумай, — сказал он, — не пожалеешь», — и назначил мне встречу через три дня. Я не мог больше влачить существование бездомной собаки и при свидании согласился встретиться с его «хозяином». Кстати, его почему-то звали Василием. Описать приметы?
— Нет, пока не надо, продолжайте.
— Василий дал мне новое имя — Георгий.
Мюллер. Потом я попал в школу. Да, забыл. Перед этим меня отвезли на конспиративную квартиру и сфотографировали в различных положениях. Затем произвели исследования особыми аппаратами. Мне сказали, что эти аппараты определяют степень правдивости моих ответов и даже мои мысли, когда я говорю «да» или «нет». Описать приборы?
Михайлову уже не раз приходилось слышать об этих орудиях запугивания вербуемых, но он утвердительно кивнул головой. Рассказывая, Воробьев, видно, обрел спокойствие, пальцы его уже не дрожали, красные воспаленные глаза смотрели в упор: он не иначе как хотел подчеркнуть этим свою искренность.
— Значит, вы выдержали испытание? — сказал следователь, когда Воробьев закончил.
— Да, выдержал. Один парень потом убеждал меня, что эти их аппараты — чепуха.
— Вы не помните фамилию этого парня?
— Кажется, Кошелев, но утверждать не берусь.
Воробьев нервно мотнул головой и, выжав на лице улыбку, добавил:
— После всех событий многое вылетело из памяти.
— Значит, Кошелев? — настойчиво повторил Михайлов.
— Нет, нет, не записывайте, может быть, я и ошибся. Но вообще что-то похожее.
— Хорошо, продолжайте, — сказал капитан и подчеркнул названную фамилию.
— После всяких комиссий меня перевезли в школу разведки в Бадверистофен. Это небольшой курортный городок, километрах в ста тридцати от Мюнхена. Занятия проходили в доме, где мы жили.
— Какие дисциплины входили в программу?
— Перечислить?
— Да.
— Топография, огневая подготовка, вольная борьба, фотодело, документация, радиодело. Кроме того, мы изучали типы советского оружия и военной техники. Особое внимание уделялось предметам «Основы конспирации» и «Основы нелегального существования».
— Достаточно. Назовите руководителей школы.
— Мы многого не знали. Их называли по именам, очевидно, вымышленным. Начальником школы был некий Андрей, заместителем у него Алексей. По радиоделу занятия вели американцы. Они знакомили нас с радиотехникой, с переговорными таблицами, ключами, с шифровкой. Мы изучали конструкцию радиостанций, правила пользования ими.
— На практику выезжали?
— Да. Это было в тех случаях, когда по программе проходили разведку объектов. Обычно на машине мы ехали к Мюнхену. Там, в районе аэродромов и предприятий, мы и занимались.