Вот Твердоступов вышел на улицу, вооруженный лишь ножом. К нему тотчас подбежал вражеский солдат, поднял оружие, целясь в грудь. Барсов действовал как во сне. Рука передернула затвор, палец плавно, заученным движением нажал курок. Солдат взмахнул руками и повалился навзничь, в его лбу зияла дыра от пули. Светан перевел прицел, следующий выстрел. Выронив автомат, за грудь схватился еще один солдат, медленно падая на колени, а потом лицом в грязь. Еще раз передернут затвор, и еще она пуля полетела, на этот раз просто в угол здания, за которым спешно спрятался неприятель. Ничего не понимающий Урек, все еще стоял посреди улицы, потом видимо потеряв сознание, грузно завалился набок. Славинцы быстро вычислили где прятался снайпер, и действуя очень слажено, открыли бешенный огонь по окошку за которым прятался Светан. Он упал на пол и зажал уши. Это был конец, пули насквозь прошивали тонкие кирпичные стены, несколько осколков врезались в руки прикрывающие голову, потекли теплые ручейки крови. Еще несколько мгновений и его просто изрешетят. В этот момент, раздался крик Горнова, перекрывший даже звук выстрелов: «Взвод, за мной в атаку!». С какими-то нечеловеческими, отчаянными криками ребята выскочили из здания и принялись на ходу стрелять по славинским солдатам. Горнов вел свой отряд в последний бой. Простой мужик из небольшого села, так мечтающий вернуться к жене, двум детям, огороду и подрастающему поросенку. Сейчас он мчался впереди своих солдат, став вдруг на голову выше, его глаза горели тем чистым огнем, который встречается лишь у настоящих героев без рода и племени. Вот он остановился, сорвал гранату, выдернул чеку. В этот момент автоматная очередь прошила его широкую грудь. Сержант пошатнулся, но остался стоять. Со страшным криком, он сделал еще несколько шагов навстречу неприятелю и мощно метнул гранату. Раздался взрыв, углубление в котором засели славинцы захлебнулось, оттуда в разные стороны взметнулись изуродованные трупы. Горнов еще раз слабо прохрипел «ура», и медленно повалился навзничь, прямо в лужу собственной крови. Так закончил жизнь старший сержант Верес Горнов, как всегда выполняя приказ до конца.
Эта отчаянная атака и особенно убийственный бросок гранаты, заставили превосходящие силы противника спешно отступить за угол улицы. Светан с трудом поднялся. Хриплым голосом он крикнул Рыжему, чтобы забрали раненного Твердоступова. Тот как в тумане повернулся к нему, мгновение осознавал смысл сказанного, потом тяжело побежал к сараю. Вдвоем с еще одним бойцом они подняли Урека и потащили к дому. Остальные снова вернулись внутрь. Каждый стал на прежнюю позицию, но взгляд был пустым и бессмысленным, они не знали, что делать без сержанта. Барсов на коленях подполз к проему в потолке, откуда его было слышно: – Раненные есть? – прохрипел он.
– Нет, кроме Твердоступова и Тихомира! – Отозвался Рыжий.
– Перевяжите им раны, - Светан на мгновенье замолчал. – Ребята у нас минута перерыва, сейчас они перестроятся и снова попрут. Перезарядите оружие, приготовьте гранаты. Сейчас нельзя расклеиваться, слышите? Только не расклеиваться!
Через несколько секунд снова отозвался Пламян: – Да, мы поняли. Готовимся.
Барсов вернулся обратно к окну. Снова зарядил винтовку, поднялся и занял позицию. Долго ждать не пришлось. Вот в конце улицы началось движение, там быстрыми перебежками перемещались солдаты. Раздалось жужжание бронетранспортера, он вынырнул из-за поворота и направил в их строну дуло пулемета. Светан стиснул зубы и сжал сильнее приклад.
Прошла минута, две, но ничего не происходило. Пулемет безмолвствовал, перебежки прекратились. Он с недоумением наблюдал эти странные перемены. Вдруг броневик взревел и дал задний ход, за ним быстро проследовала пехота. Звук мотора все отдалялся, пока не затих вдали. Парень в изнеможении опустился на пол. Напряженное молчание внизу нарушил один из солдат.
– Барсов, что там? Почему не атакуют?- Сдавленным голосом спросил он.
– Ушли… Ушли они. – Прошептал Светан. Потом повысил голос: – Отступили славинцы!
Через час, вдоль улицы проехала машина их роты, с приказом оставить позиции и возвращаться в лагерь. Оглушенные, ничего не понимающие, помогая раненным, они медленно потащились обратно на базу. С передовых окопов не вернулся почти никто. Лишь жалкие остатки переживших второе рождение солдат, с пустыми глазами в которых застыло неверие своей удаче, пошатываясь, машинально брели, ничего не замечая вокруг.
Глава 3. Разорванная на части
Пока молодые ребята гибли на фронте и недоумевали, от резких перемен в ходе сражения, наверху, во властных кабинетах велась своя война. В отличие от кровопролитных сражений, эта война была бескровной, а основной ставкой в ней были частные интересы лиц у власти.
Когда Лайтон Келвис, антельский журналист-международник, получил задание отправляться освещать неоднозначные события в Щедринии, он был, мягко говоря, недоволен. Работавший во многих горящих точках, где действительно было жарко и бушевали вооруженные страсти, он предполагал, что в Щедринии – безликой стране, от которой давно никто не ожидал ничего непредсказуемого, ему придется часами таскаться по кабинетам жирных политиканов, в которых будут решаться «важные» вопросы. И он оказался прав. Прибыв в столичный город Златокупольный, он застал картину, которую ожидал. Где-то там, на востоке, происходили вооруженные стычки двух войск, вроде бы готовилось больше сражение за Приречный, но здесь в правящих кулуарах, думали совсем о другом.
Когда запахло жаренным, большая часть правительства Щедринии, вместо того, чтобы начать действовать на благо страны, как и ожидалось, с головой погрузилась в решение собственных проблем. Выводились денежные активы, совершались многомиллионные транзакции валюты в зарубежные банки, закрывались начатые проекты, и подготавливался путь для срочного бегства за границу. Президент Кабанив, еще как-то пытался высказывать «патриотические» лозунги и призвания дать отпор агрессору. Но в большинстве своем, практически никто из правительства не поддерживал его. Всем было глубоко плевать, что случится со страной, которую они успешно доили годами. Теперь главной целью было сохранить нажитое добро. В то, что со Славией не стоит тягаться были согласны почти все. Рано или поздно тигр заглотнет лакомый кусок, противится этому было глупо. Волновало «народных избранников» другое – возможно ли договориться с СР о каких то уступках, которые бы позволили сохранить хотя бы часть бывшей власти?
Лайтон знал, что пока никто из правительства не сбежал за рубеж, мало того, они пытались «сохранить лицо» перед народом. Внушали, что все под контролем, нужно бороться и т.п. Но он понимал истинную суть такого поведения. Пока была возможность оставаться у власти, ею будут пользоваться. Не потому, что беспокоились за народ, который давно не принимался в счет, а потому, что быстрая сдача собственных позиций влекла за собой множество нежелательных нюансов. Во-первых – терялась возможность как можно тщательнее собрать и сохранить свои материальные ресурсы. Во– вторых, поспешное бегство расценивалось бы как позорное предательство, не только народом, а и мировым сообществом. Вряд ли после этого они могли рассчитывать на доброжелательный прием в странах, куда собирались перебраться. Вот если уже прижмет и не будет выбора, кроме как бежать, их примут как героев, стоявших до конца. К тому же точно никто не мог предугадать развитие событий, возможно, стоило оставаться на месте, пока не будут точно очерчены перспективы.