Ирония нашей истории заключается в том, что Россия стала страной собственников тогда, когда проблемы экономических и политических систем, построенных в продолжение последних 500 лет на частной собственности во всем остальном мире, обострились. Именно в последние десятилетия общества, построенные на частной собственности, стали испытывать сомнения в долговечности и справедливости своей модели развития.
Богатые западные общества, те самые, которые благодаря хорошей защите прав собственности совершали экономические прорывы, сохраняя при этом политическую стабильность, переживают кризис углубляющегося неравенства. Различные альтернативы частной собственности – разные формы аренды, совместного или поочередного использования ресурсов – становятся все более популярными. Люди делятся друг с другом квартирами, домами, автомобилями, бытовой и прочей техникой. Важно при этом помнить, что без изначальной институциональной базы защиты прав личности и контрактных прав массовое распространение новой «моральной экономики» не было бы возможно. Формирование такой моральной экономики – интереснейшее поле для дальнейших исследований. Еще одно важнейшее поле – интеллектуальная собственность, в отношении которой сейчас происходят примерно те же процессы, что шли в отношении собственности на землю 500 лет назад.
Россия в минувшие пять веков много экспериментировала, но ни к какому долгосрочному решению проблемы собственности не пришла.
Нынешнее российское общество дальше, чем все его предыдущие поколения, прошло по пути частной жизни. Никогда в российской истории собственного отдельного пространства не было у такого большого количества людей. Никогда такая огромная доля населения страны не была свободна от работы на барина и от хождения строем.
Не стоит забывать об этом, но стоит и понимать, что, добившись того, чтобы нас оставили в покое, мы не перестанем жить в обществе.
Мы можем сделать домашнюю обстановку похожей на японскую, можем купить немецкий автомобиль и говорить по-английски. Можем одеться так, что никто, глядя со стороны, не определит, в какой культуре мы родились. Но мы все равно должны будем однажды осознать, что находимся внутри границ конкретной страны. Потому что страны различаются между собой не теми вещами, которые можно там купить, а теми, которые купить там нельзя.
Выходить из любимого дома иногда приходится, и на улице мы встречаемся с согражданами, вместе с которыми отвечаем за среду, в которой живем. И все вместе попадаем в пробки, миримся с отравленным воздухом и испытываем унижение, осознавая, что за пользование всем этим с нас берут все больше денег и стремятся контролировать все плотнее.
Только из-за того, что происходит на улице, люди и уезжают. Среда не зависит от одного человека. Уезжая из своей страны, человек покупает окружающую среду другой страны. По сути, он платит за вещи, которые являются главным продуктом общественного развития: работающие правила игры, межличностное доверие, чистоту, воздух и безопасность.
Отдельный человек, если ему повезет, может никуда не уезжать. Он может поселиться в охраняемом поселке, работать за высокими стенами и передвигаться на бронированной технике. Это, впрочем, не всем доступно. Это стоит дорого, потому что за то, что должно быть общим, приходится платить в частном порядке – свой воздух, своя безопасность, своя дорога. Но есть люди, готовые платить, поскольку их субсидирует государство – через государственные должности, доступ к ресурсам, безнаказанность. Так всегда жили российские «избранные», приближенные к власти, которых в постсоветские годы принято стало называть по-сельскохозяйственному – «элитой».
Честно заработать на частный воздух – задача нерешаемая. Но именно этим и заняты все, кто живет в стране, – попытками найти место, где можно дышать, попытками выстроить личную систему здравоохранения, обеспечить личную безопасность и личное образование. Конечно, у большинства из нас нет ни государственных должностей, ни погон, ни доли в торговле нефтью, но мы все делаем то, что нельзя сделать в принципе: решаем общественные задачи личными усилиями. Это как бег на месте. Поэтому так устаем и тратим так много денег.
Общественное развитие – это снижение цены, которую мы платим за чистоту, правила и безопасность. Отказ общества от развития есть готовность строить все более высокие заборы и платить за угрожающе враждебную среду все дороже.