…Да-а, так вот ета самая комсомольский секретарь говорить мне: «Дядя Гриша, с удовольствием помогу вам, только расскажите, научите, пожалуйста»…
…Вот я и навчив на свою голову. Вже тридцать лет вчу… Ета ж и была Лялюша. Ну, Леля… Елена Александровна Симонова. Люсина мать…»
Харьковская областная филармония, основанная в октябре 1929 г., в довоенное время размещалась по адресу пл. Тевелёва, 24, в здании бывшего Волжско-Камского банка. Здесь работал М.Г. Гурченко, отец будущей звезды экрана.
Как пишет Е. Мишаненкова: «Вот так и состоялось его знакомство с Еленой Симоновой. Она в то время училась в девятом классе, была младше него на девятнадцать лет и, конечно, смотрела на него как на взрослого дядю. Синеглазый, темноволосый, с ослепительной улыбкой, музыкальный и пластичный, танцующий лучше всех вокруг – он был словно живым воплощением того праздника, о котором она в родном доме уже и забыла. «Может, тогда и надо было мне от него отойти, но куда? – вспоминала она о том, как он сделал ей предложение. – У мамы моей мрак. А ко мне никто в жизни так не относился, а я уже привыкла, что есть Марк. Потом изучила его характер, обходила углы, чуяла, откуда ветер. Всю жизнь как на бочке с порохом. А мама с тетей Лидой еще ничего тогда не знали. Потом узнали: в школу ходить перестала».
Татьяна Ивановна зятя-батрака, конечно, не приняла, но Елена обошлась и без ее согласия – просто расписалась в загсе и ушла жить к Марку. Ее сестре Лиде было строго-настрого запрещено с ней общаться. Но куда там! Марк Гаврилович же кормил Лиду конфетами, которых она в родном доме не видела, наверное, с тех пор, как сослали отца. Конечно, она была на стороне его и Елены…»
Школу Елена Симонова-Гурченко так и не окончила, вместо уроков она вместе с мужем ходила на работу, чтобы помогать тому проводить культурно-массовые мероприятия. В биографических справочниках значится, что до начала войны родители Людмилы Гурченко работали в Харьковской филармонии. Отец был профессиональным музыкантом: играл на баяне и пел на утренниках, праздниках, а мать ему помогала. Он слыл популярным массовиком, проводил различные утренники и праздники как для детей в школах и Дворце пионеров, так и для взрослых – в рабочих клубах и на предприятиях.
Будущая звезда родилась в творческой семье, в атмосфере творчества… О профессии родителей она рассуждала просто:
– Музыкант – это призвание. И папа, и мама преподаватели музыки. Интересно, им никогда не сиделось на месте. Всю жизнь переезжали из города в город. «Немногих добровольный крест». Львов, Петрозаводск, Алма-Ата, Ереван, Минск, Москва. Что-то везде не устраивало. Ехать в Ереван, потому что там фрукты? Везти такой воз вещей, и вообще, само слово «переезд». Никогда ничего не понимала. Кто-то мешал им, кому-то мешали они, кто-то завидовал. Хотелось нового и нового! Когда мы совсем расходились, вдруг фраза: «Это типичная наша семья».
Людмила Гурченко родилась, когда ее матери было всего восемнадцать лет. Странным в этой истории взаимоотношений был выбор имени будущего ребенка. Ведь Людмила – это не то имя, которое отец хотел дать дочери. Пребывая в совершенно приподнятом состоянии после просмотра очередного импортного киношедевра, и пораженный до глубины души приключениями героев американского вестерна, который в тот день показывали в местном кинотеатре, Марк принял судьбоносное решение. Озвученное тем же вечером с помощью записки, переданной в роддом, где находилась его беременная жена: «Лёль! Детка моя! Если в меня будить орел, назовем Алан. Если девычка, хай будить Люси».
И радовался папа несказанно, когда его Люси пришла пора покидать роддом.
В своей книге «Стоп, Люся!» знаменитая актриса трогательно попросит, и словно озвучит со смаком произносимое над крохотным комочком:
– Эх, папусик, родной, ну еще раз мне скажи, как ты меня в пеленках выносил из роддома. Ну, ну, пожалуйста. «Глянь, Лёль, у всех детей морды красные, а в моей клюкувки морда розовая и все влыбается. Не, Лёль, вот тебе крест святой, актрисую будить, ув обязательном порядку. Мою дочурку увесь мир будить знать, а женихи усе окна повыбивають…»
– Из роддома меня привезли на извозчике. Такси в Харькове в 1935 году были еще редкостью. Привезли меня в нашу маленькую комнатку в большом доме по Мордвиновскому переулку, № 17. С этой комнатой у меня связаны самые светлые и прекрасные воспоминания в жизни.