В письме, извещающем об этой радостной новости, Людовик сообщил Великому магистру двора о своей деятельности и ближайших намерениях. Затем король занялся укреплением обороны Дьеппа, куда он приказал свезти весь урожай из окрестностей, "чтобы англичане ничего не нашли […] Я нахожусь здесь, у Нёшатель, и пока не знаю, пойдут англичане в Нормандию или нет […] В Кале четыре или пять тысяч англичан, но они не двигаются с места, и еще ни один из них не появился перед нашими людьми".
Тем временем на Рейне произошли решительные события. Император, который, наконец, начал действовать, создал мощный укрепленный лагерь немного ниже по течению реки от Нойса. Однако, 24 мая герцог Бургундский перешел в наступление. Лишь несколько тысяч человек беспорядочными толпами вышли из императорского лагеря и бросились на бургундцев, которые вскоре их разгромили. Противник оставил на поле боя несколько сотен трупов, и герцог Карл с удовлетворением заметил своим капитанам, что это плод дерева войны. На следующий день император, чей гнев спал как по волшебству, подписал перемирие и приступил к переговорам о соглашении с помощью папского легата. Однажды, показывая Фридриху III свою знаменитую артиллерию, герцог заявил:
Ваше Священное Величество, Вы видите эти пушки? Это ключи, которыми я намерен открыть ворота городов королевства Франция.
Тут же Ле Глорье, придворный шут герцога, не преминул добавить:
Ваше Священное Величество, показывал ли вам мой господин ту пушку, с помощью которой он вошел в Бове?
В середине июня герцог Бургундский, зная, что англичане уже высаживаются в Кале, дал согласие на соглашение, которое он счел достаточно достойным, чтобы не нанести ущерб своей "чести". Нойс был передан под управление папского легата, пока сам Папа расследует ссору из-за архиепископства, а бургундская и имперская армии на время перемирия покинули регион. Затем герцог отправил свои измотанные войска в Лотарингию, чтобы "освежиться", разграбив герцогство. Затем, не спеша, он сам отправился в Кале, чтобы встретить Эдуарда IV. Теперь, когда он знал, насколько слабы были имперцы, он сказал Жан-Пьеру Панигароле, новому миланскому послу в Бургундии, что скоро вернется, чтобы окончательно разгромить их, но сначала он должен провести кампанию, которая позволит ему покончить с Людовиком XI.
Примерно в это же время, то есть во второй половине июня, Людовик XI принял в своей штаб-квартире в Нормандии, герольдмейстера Ордена Подвязки, который прибыл, чтобы передать ему торжественный вызов Эдуарда IV. О том, что за этим последовало, Филипп де Коммин узнал от самого короля. Людовик подождал, пока он останется один, чтобы прочитать декларацию о начале военных действий, присланную ему Эдуардом, "а затем удалился в кабинет в полном одиночестве и послал за этим герольдом…". В своей обычной прямой и доброжелательной манере и в соответствии с излюбленным методом дипломатии, король взялся объяснить герольду, в чем заключался истинный интерес его господина. Людовик сказал:
Я твердо знаю что король Англии явился не по собственному желанию, но был вынужден сделать это как герцогом Бургундским, так и общинами Англии, и что он может видеть, что сезон для войны уже почти закончился, и что герцог Бургундский возвращается из под Нойса обескураженным человеком, несчастным во всех отношениях…
Что касается коннетабля, то король прекрасно знает, что тот общался с Эдуардом IV, но он также уверен, что в конечном итоге граф де Сен-Поль обманет англичанина. Короче говоря, Людовик дал герольдмейстеру множество прекрасных аргументов, которые он мог использовать, чтобы убедить короля Англии иметь дело только с королем Франции. Затем он "дал ему триста экю наличными из своих рук" и обещал выдать еще 1.000, если с английским королем будет заключено приемлемое соглашение.
Выслушав аргументы Людовика, герольдмейстер признал, что Эдуарду IV не испытывает особого энтузиазма по поводу вторжения и он полагает, что его господин будет готов к переговорам, но считает излишним обсуждать это, пока король Англии не пересечет Ла-Манш. Сейчас же возможно послать французского герольда с просьбой выдать охранные грамоты для посольства. По словам герольдмейстера, в Англии стоит связаться с милордом Говардом и милордом Стэнли. Людовик, который никогда не забывал имена нужных людей, знал, что Стэнли и Говард пользуются доверием короля Эдуарда[109].
109
Опора