Разгром бургундской армии при Грансоне уже начал оказывать влияние на всю Европу. Один за другим города и княжества империи объявляли себя противниками герцога Бургундского. Через тайного посланника Иоланда Савойская предложила королю заключить франко-савойское примирение в надежде, что если дела у ее бургундского союзника пойдут плохо, то она сможет вернуть себе расположение брата. Почувствовав, что он поставил не на ту лошадь, Галеаццо-Мария Сфорца, герцог Миланский, поспешно отправил эмиссара в Лион, чтобы объяснить королю свое вероломство. Последний отказался от денег, предложенных ему Джованни Бьянки, миланским послом, и просто сказал:
Передай своему господину, что мне не нужны его деньги, и что я за месяц могу собрать в три раза больше, чем он за год, а в делах мира и войны я буду делать то, что захочу. Но если он раскаивается в том, что отверг союз со мной, чтобы вступить в союз с герцогом Бургундским, я готов вернуться к тому, что было.
В это же время старый король Рене прибыл в Лион для примирения с Людовиком, который радушно его принял[112]. Через несколько дней Рене согласился оставить Прованс Карлу, графу дю Мэн, своему племяннику, но, поскольку у последнего не было детей, провинция должна быть присоединена к королевству Франция после его смерти. Рене также согласился порвать все связи с герцогом Бургундским, в обмен на что король Франции назначил ему щедрую пенсию в 60.000 франков в год, наградил его главных офицеров и предоставил ему всевозможные развлечения в компании множества красивых женщин. Когда они расставались, дядя и племянник были самыми лучшими друзьями в мире.
Однако у короля не было таких же хороших отношений со всеми пэрами королевства. Показания коннетабля о измене герцога Немурского окончательно истощили терпение Людовика. Осажденный королевскими войсками в своей крепости Карла, Жак д'Арманьяк сдался 9 марта, через несколько дней после того, как его жена умерла при родах. Последние дни жизни она провела, сжигая уличающие документы, которые ее муж, видимо, будучи слишком слабым и бесхребетным не смог уничтожить сам. Пока король и его дядя пировали, герцог Немуркий томился в лионском замке Пьер-Сиз, где он проводил ночи, запертый в железной клетке. Перевезенный в Париж, он, 4 августа, в ожидании суда был заключен в Бастилию. Доказательств его вины, конечно же, хватало, а неуклюжесть, с которой он пытался защищаться, только усугубляла его положение. Однако прошел целый год, прежде чем ему был вынесен приговор. 4 августа 1477 года перед Парижским Парламентом он был окончательно признан виновным в измене и приговорен к смертной казни. Отвезенный на площадь Ле-Аль, большой крытый рынок столицы, он имел достаточно времени, чтобы исповедаться, прежде чем его отвели на эшафот, где он и был быстро обезглавлен. Казнь герцога Немурского состоялась в рыбном складе, стены которого были выкрашены в черный цвет, пол выметен, а воздух освежен ароматическими травами[113].
Изменения в Европе, вызванные битвой при Грансоне, отразились и на отношениях герцога Бургундского с Людовиком XI. Вскоре Карл отправил сеньора де Конте в Лион "со смиренными и милостивыми словами, что было против его натуры". Король оказал де Конте очень радушный прием, однако бургундскому посланнику пришлось вынести много насмешек по всему городу, где раздавались песни "в похвалу победителям и позор побежденным". Перед отъездом из Лиона сеньор де Конте также имел возможность увидеть примирение короля Рене с королем Людовиком.
Во главе армии, состоящей из 2.000 копий кавалерии, 8.000 лучников и около 200 артиллерийских орудий, король Франции ждал в Лионе, где благодаря своей шпионской сети он мог следить за маневрами герцога Бургундского на берегах Женевского озера.
112
Верный сторонник Рене, неаполитанец Жан Косса,
113
Нежелание канцлера и некоторых членов Парламента осудить герцога Немурского, несмотря на его очевидную вину, свидетельствует об огромном престиже, которым все еще пользовались высокородные особы во Франции Людовика XI, а также о беспокойстве и страхе, которые внушала революционная личность короля. Со своей стороны, Людовик уволил трех членов Парламента, которые проявили наибольшую непокорность в действиях против герцога Немурского. Когда их коллеги попытались выступить в их защиту, король ответил: "Я думал, что, поскольку вы подданные короны и обязаны ей своей верностью, вы не одобрите, если кто-то заключит столь выгодную сделку с моей совестью".