В то же время Людовик прилагал все усилия, чтобы по-своему досадить Эдуарду IV. Проводя кампанию набегов на суше и на море, а также постоянную экономическую и финансовую войну, он постепенно усиливал свое давление на Нидерланды. Были проведены специальные операции по уничтожению посевов. Вице-адмирал Коломбе уничтожил сотни судов с сельдью, не говоря уже о кораблях, доставлявших пшеницу из Италии и Балтики. Французским купцам запретили участвовать в больших ярмарках во Фландрии, куда они вывозили продовольствие, поэтому в Генте, Брюгге и Ипре среди голодающих ремесленников росло недовольство. По просьбе своего друга, короля Франции, Лоренцо Медичи запретил своим банкам в Брюгге выдавать кредиты Максимилиану и Марии, а затем и вовсе закрыл их, а кроме того, он согласился ликвидировать свой бизнес и в Англии. Однако, несмотря на все его маневры, а также переговоры герцогини Маргариты о союзе в Лондоне, Людовик, вероятно, не смог бы убедить Максимилиана принять перемирие, если бы не получил информацию, которая позволила ему лучше понять личность молодого человека. Спустя годы, когда он займет место Фридриха III, своего отца, на троне империи, Максимилиан увидит, как вся Европа будет насмехаться над его слабостями, о которых Людовик уже давно догадывался. Планы Максимилиана всегда превышали его средства, а его энтузиазм — его искренность. Он любил хитрость, но его уловки, задуманные и исполненные в спешке, быстро разоблачались. Наконец, он постоянно менял свои взгляды и союзы, чтобы приступить к новым проектам.
В конце августа 1480 года Эдуард IV заключил союз с Марией и Максимилианом. В обмен на пенсию, эквивалентную той, что выплачивала Франция, он подтвердил старый договор о дружбе между Бургундией и Англией, согласился на брак своей дочери Анны с сыном Максимилиана Филиппом, предоставил заем в 10.000 экю с погашением через три месяца, собрал контингент из 1.500 лучников, оплаченных Максимилианом, и обязался открыто выступить на стороне Бургундии, если Людовик XI откажется пойти на компромисс. Король Англии наконец-то решил действовать.
Но первый шаг сделал все же Людовик. Несмотря на хорошие новости, которые герцогиня Маргарита постоянно присылала ему из Лондона, у Максимилиана не хватало решимости дальше сопротивляться сильному давлению, которое оказывала на него Франция. 21 августа Жак, граф де Ромон, подписал от своего имени трехмесячное перемирие с сеньором дю Люд. 15 октября должна была начаться мирная конференция, и если она не состоится, было решено продлить перемирие до конца марта 1481 года. Это была новость, которую Эдуард получил всего через несколько дней после того, как его сестра покинула Англию с обязательствами и обещаниями, это была также новость, с которой Людовик XI приветствовал английских послов, прибывших в долину Луары в начале сентября.
Не удовлетворившись этим Людовик продолжал наносить удары. Он разрешил своим придворным подшутить над посланниками своего дорогого кузена из Англии, сообщив им, что в Михайлов день никто не получит пенсию. Король также лично рассказал им, что ему известно о лучниках, которых их господин поставлял в Бургундию, и предупредил, что считает это актом открытой вражды в отношении Франции. Англичане отказывались верить, как говорили при дворе, что у короля прекрасные отношения с Максимилианом, поэтому Людовик предоставил эмиссарам Эдуарда последнюю переписку с ним. Они сомневаются, что он был в тесном контакте с бургундцами? Неважно! Он покажет им полученную корреспонденцию. И Людовик предъявил недоверчивым послам пачку писем (разумеется, оригиналы)которые Эдуард IV написал Максимилиану и Марии![129]
Дома же у Эдуарда возникла новая проблема: шотландцы только что пересекли границу и сожгли могущественный замок Бамбург в Нортумберленде. В этих обстоятельствах у короля Англии не было другого выхода, кроме как принять извинения Максимилиана за подписание перемирия с Францией и согласиться на его приглашение принять участие в мирной конференции в октябре. Со своей стороны, Людовик категорически отказался назначить представителей на эту конференцию, если посредниками будут англичане[130]. В октябре, потакая своему чувству юмора, он послал своему английскому кузену бивень кабана, "самый большой из когда-либо виденных", и голову загадочного животного, смутно напоминающего оленя, чтобы пополнить его естественно-историческую коллекцию. Если Эдуард и не понимал точного символизма этого подарка (а никто так и не придумал верного толкования), он мог, по крайней мере, догадаться, что над ним насмехаются.
129
Поначалу лорд Гастингса создал некоторые трудности. Отказавшись подписать расписку в получении денег, он сказал французскому казначею: "Если хотите, положите деньги мне в рукав, но ни один документ, подтверждающий, что я был пенсионером Франции, никогда не останется во французском казначействе". Несколько раздраженный Людовик, тем не менее, приказал своим агентам не требовать расписки с Гастингса, и некоторое время спустя веселый камергер Эдуарда IV отправил в подарок собак и лошадей королю Франции и обязался сделать все, что в его силах, чтобы быть ему полезным.
130
Вместо этого Людовик отправил в Аррас господина дю Бушажа и двух других переговорщиков, чтобы посмотреть, какого результата они смогут добиться, заручившись поддержкой людей Максимилиана и создав "разногласия". В письме за письмом, отвечая на частые сообщения с этого дипломатического фронта, Людовик ободрял, советовал и предупреждал своих людей. 9 октября: "Откажитесь дальше слушать аргументы о праве женщин на наследство; пока вы будете обращать на них внимание, они не внесут разумных предложений". 29 октября (в письме к сеньору дю Бушажу, которого Людовик называет "богатым графом" в насмешку над его любовью к деньгам): "Поступайте так, как вы посчитаете нужным, и, если вы не можете совершить великих дел, не презирайте малых. И держитесь подальше от англичан". 3 ноября: "Не пренебрегайте мелочами; давайте обещания людям, которые готовы их принять, пусть они будут и невыгодны. Выясните, кто из них готов заключить разумный договор и каковы их полномочия — Максимилиан показывает, что он против мира". 8 ноября: "Избегайте поездок в город, где вас могут удивить англичане. Не берите на себя никаких обязательств, если только речь не идет о том, чтобы избежать разрыва. Не думайте, что на этом великом собрании говорят о чем-либо разумном, ибо там вдовствующая герцогиня [Маргарита Йорк], и она там только для того, чтобы причинить неприятности. Кроме того, при большом стечении народа послы ведут себя очень официально и намеренно предъявляют жесткие требования, ибо им стыдно признаться перед таким количеством людей, что это вопрос крайней необходимости... Я бы не стал связываться с герцогом Австрийским первым, если бы на это не было особой причины. Если его намерения добры, как и мои, пусть он пошлет человека или двух, а вы с сеньором де Сольес [Паламедом де Форбеном] вместе с ними ищите путь к хорошему концу, как для одной, так и для другой стороны, работайте вместе, как если бы вы четверо служили одному господину, ради мира и дружбы". 10 ноября: "Вам остается только позволить этому [бургундскому] собранию распасться самому по себе; некоторые прелаты и сеньоры прибыли в Лилль только для того, чтобы убедиться, что ничего не делается, так что не сожалейте, если они ничего не сделают. Но когда эти люди уедут, вы сможете вести переговоры, если есть желание мира, с теми, кто в Генте, или с канцлером". 13 ноября: "Люди Максимилиана никогда не выдвигают одни и те же требования дважды, но всегда представляют новые предложения. Вы прекрасно видите, что он не сдержит обещаний, поэтому доверяйте только тому, что видите. Они, без сомнения, лгут вам, а вы, в свою очередь, сами хорошо умеете лгать". 11 декабря: "Монсеньёр дю Бушаж, Вы взяли на себя слишком много хлопот; но я поражаюсь, насколько они ловкие лжецы […] Если кто-то из них готов что-то действительно сделать, я прошу Вас принять предложение, чтобы Ваши труды не пропали даром; если же ничего хорошего не выходит, отправляйтесь в свое паломничество".
В этот момент страсть Людовика к собакам еще больше усложнила эти тонкие интриги. Французы некоторое время занимали замок, принадлежавший бургундскому сеньору де Боссю, и один из них обратил внимание на качество превосходных борзых, которыми владел де Боссю, и доложил об этом королю. Боссю причислял к своим друзьям одного из главных фаворитов Максимилиана, Вольфганга фон Польхейма, который был взят в плен при Гинегате, но которого Людовик условно освободил, чтобы дать ему возможность собрать деньги на выкуп и в надежде, что он сможет убедить Максимилиана пойти на соглашение. Однако король, который теперь загорелся идеей приобретения собак де Боссю, решил получить их, одновременно увеличив благодарность, причитающуюся ему от фон Польхейма. В первом из двух писем от 13 ноября он писал дю Бушажу: "Если Польхейм не может быть полезен, по крайней мере, постарайтесь заполучить двух или трех самых красивых борзых, которые есть у сира де Боссю, и двух молодых борзых, или все, что есть хорошего; и узнайте, что у него есть […] Я знаю, что сир де Боссю не отдаст их, если не получит двух или трех сотен