Нашла коса на камень. Против «Антихриста» выступил еще больший «Антихрист».
Аббат де Фенелон обращает на себя внимание
Несмотря на всеобщую национальную неприязнь по отношению к Вильгельму Оранскому, образовалась небольшая партия сторонников мира, среди которых два видных представителя из окружения короля: мадам де Ментенон и герцог де Бовилье. Война очень расстраивает мадам де Ментенон. В своих письмах она пишет о мире как о страстно желаемом свершении: «Мы беспрестанно просим мира: всякий успех меня радует, если он дает надежду на мир» (18 января 1691 года). «Будем просить Господа о мире; ничего нет ужаснее войны» (24 января 1691 года), «Я надеюсь, что Господь успокоится, и мы увидим мир» (10 марта 1693 года). Но маркиза еще не по-настоящему пораженка или ярко выраженная пессимистка, каковой она станет после войны за испанское наследство. Если она и говорит постоянно с Людовиком XIV о мире, она все же выслушивает его ответы. Король ей говорит, что он не ведет войну ради удовольствия; что лучшим миром является тот мир, которому предшествует победа. В это время мадам де Ментенон пишет настоятельнице Сен-Сира, мадам де Бринон (28 августа 1693 года): «Я устала от продолжающейся войны и все бы отдала за мир. Король его заключит, как только сможет, он этого хочет, как и мы; а пока он будет вести большую войну, и его враги увидят, насколько их вводят в заблуждение, когда говорят, что войну мы не сможем долго вести; Господь будет за него против всех: он набожен, а другие приносят религию в жертву своей страсти»{66}.
Другой приближенный короля, герцог де Бовилье, государственный министр, подталкивает Людовика XIV к тому, чтобы он прекратил военные действия и пошел на уступки. В Рокруа 16 июня 1693 года герцог передает лично в руки Людовику XIV «Докладную записку… чтобы рекомендовать средство для заключения мира». Текст начинается без всякого вступления такими словами: «Я полагаю прежде всего, что абсолютно необходимо заключить мир. Король в этом полностью убежден». Как и большинство французов, набожный министр очень сильно был удручен продовольственным кризисом. Этот кризис еще больше усилил его естественную (и христианскую) склонность поддерживать в совете, часто даже в одиночку, партию сторонников мира. Бовилье предлагает вести переговоры с императором, с Вильгельмом III, с князьями империи. Он временно оставляет без внимания Испанию и Голландию. Чтобы достичь мира, Франция отдаст, вероятно, Фрейбург, Филипсбург, уступит некоторые «присоединения», сотрет с лица земли Ландау, но сохранит Саарлуи, возвратит Лотарингию ее герцогам, за исключением Нанси. «Для других союзников надо объявить лишь в общих чертах, что готовы договориться полюбовно о разумных и справедливых условиях, как только эти условия, касающиеся Священной империи, будут приняты всеми князьями, входящими в ее состав»{224}. Такой проект был реалистическим (хотя и очень неопределенным в том, что не относилось к договоренностям с императором), по истечении времени видно, что он уже предвосхищает положения Рисвикского мира. Дело в том, что, несмотря на свою любовь к миру, такой человек, как Бовилье, остается государственным мужем и ревностным служителем короля. Чего нельзя сказать о его друге, аббате де Фенелоне.
Фенелон, воспитатель герцога Бургундского (гувернером герцога был Бовилье), прославился своими миссиями в Сентонже и Пуату, ему покровительствовали маркиза де Ментенон и Боссюэ, и пока еще он не имел причин быть недовольным Людовиком XIV. И именно в тот момент, когда король собирается назначить его на самую высокую духовную должность, этот аббат под флагом миролюбия принимается сочинять тексты, в которых он будет бичевать монарха и его политику. Герцог Бургундский был первым, кто познакомился с его идеями, прочитав многие главы «Приключений Телемака» (о которых широкая публика узнает лишь в 1699 году). Разящим мечом среди множества острот является этот диалог, приводимый здесь, между королем Идоменеем и Ментором.
Идоменей: Нет, я никогда не встречал человека, который любил бы меня так сильно, что не побоялся бы мне разонравиться, сказав мне всю правду.
Ментор: Если вас до сих пор обманывали, значит, вы хотели быть обманутым. Дело в том, что вы боитесь иметь советников слишком искренних… Когда вы встречались со льстецами, разве вы их старались отдалить от себя?{35}
Теперь, то есть осенью 1694 года, — аббат де Фенелон будет назначен архиепископом Камбрейским с благословения Боссюэ в Сен-Сире 10 июля 1695 года, — педагог-идеолог тайно составляет открытое лжеписьмо, озаглавленное «Людовику XIV, укор этому монарху по поводу некоторых моментов его правления»{36}. Известно, что лебеди — не безобидные существа. Будущий архиепископ, прозванный «Лебедь Камбре», приправляет ядом свое перо. Он, может быть, и не знает, что его критические статьи малообоснованны, но наверняка понимает, что они слишком строги, так как он не стремится к их распространению и держит для себя. Нет никакого сомнения, что, если бы он поступал иначе, это привело бы его в Бастилию. Ибо он не только резко критикует монарха, он еще нападает на архиепископа Парижского и даже подкалывает мадам де Ментенон, свою благодетельницу. Его писания были объявлением «гражданской войны».