В Мальплаке маршалы Виллар и Буффлер не одержали победу, но они вели себя так же героически, как Монтескью и несколько других военачальников. Виллар не побоялся, чтобы воодушевить французский левый фланг, броситься в атаку во главе карабинеров, пришедших для подкрепления. Он «сражался как простой гренадер, нанося удары шпагой»{97}. Будучи серьезно раненным в колено, он отказался сначала, как мы видели, уйти с поля боя. Читаем в королевской грамоте, которая его возвела в ранг пэра Франции (сентябрь 1709 года): «Наш названый кузен не хотел покидать поле боя и продолжал отдавать приказы; несмотря на боль, от которой он страдал, он оставался в строю, и только потеря крови и слабость, от которой он упал, потеряв сознание, дали возможность его унести»{2}.
Революционные режимы сажают или убивают побежденных полководцев. Великие монархи, напротив, стараются вознаградить за доблесть и заслуги, даже если они не увенчались успехом. Людовик XIV довел эту систему вознаграждений до совершенства. Он сделал маршалами Турвиля (через 9 месяцев после сражения при Сен-Ва-Ла-Уге, в 1693 году) и Шаторено (через 3 месяца после его неудачи при Виго, в 1703 году). Сегодня он не только возвел в ранг пэрства герцогство Виллара, но и окружил «побежденного» при Мальплаке невероятным вниманием. Злонамеренные люди, возможно, видят в этом всего лишь заботу, оказываемую обычно такому удачливому генералу, одному из полководцев, способных остановить вражеское нашествие. Другие люди, мыслящие более здраво, понимают, что Виллар пользуется доверием офицеров и солдат, воплощает собой храбрость, отвагу. Отныне каждый будет радоваться в войсках и в городах, видя, что ему воздаются должные почести. Воздание чести такому воину равносильно объявлению благодарности всем храбрецам нации.
Король постоянно справляется о состоянии здоровья маршала. 19 сентября двор узнает, что Виллару стало лучше, но, чтобы его рана зажила, потребуется много времени; 24-го становится известно, что не следует слишком радоваться: маршал провел «всю ночь в больших страданиях»; наконец, 27-го прибывает курьер из Фландрии в Марли, он предупреждает, «что рана маршала Виллара не заживает и что под коленом образовалась припухлость». Очень обеспокоенный, Людовик XIV решает тогда послать во Фландрию Жоржа Марешаля, своего первого хирурга. Хирург находит, что положение Виллара довольно серьезно: «Он совершенно не спал. Боли от ранения прекращаются только от опиума»; «у него еще была невысокая температура и понос»{97}. 4 октября ко двору пришел первый бюллетень об улучшении его здоровья. 6-го придворные узнали, что Марешаль сделал глубинный разрез под коленом герцога Виллара, «что пуля не повредила кость — версия, которую поддерживали многие хирурги, — а всего лишь слегка задела ее и оторвала от нее несколько осколков; что надо будет ждать эксфолиации кости, а чтобы облегчить этот процесс, нужно будет делать инъекции для очищения глубинных тканей», придворные узнали и многие другие конкретные факты о состоянии его здоровья. 8-го «во всех донесениях из Фландрии сообщалось, что маршал де Виллар счастлив оттого, что король прислал ему своего первого хирурга, без которого он бы погиб». На следующий день Жорж Марешаль вернулся в Марли и принес с собой полное успокоение монарху и двору{97}. Многие придворные разделяли мнение Мадам: было бы действительно «досадно, если бы такой хороший человек (мы сказали бы: такой храбрый человек) умер!»{87}
Однако суматоха, связанная с ранением маршала, этим не закончилась. В последнюю неделю октября король, узнав, что его маршал скоро будет в состоянии передвигаться, послал ему свои шатровые носилки. Виллар должен быть доставлен в наилучших условиях гигиены и комфорта в Версаль, где ему Его Величество предназначает апартаменты покойного принца де Конти. 13 ноября Виллар прибывает в Париж «при пышном снаряжении: его шатровые носилки — подарок короля — были впряжены в оглобли лошадей, за ними следовали три или четыре кареты с шестью лошадьми каждая, несколько легких упряжек и большой эскорт всадников»{26}. Полководцу-победителю не часто оказывались подобные почести. 20-го Виллар подъезжает к Версалю «на своих носилках, окруженный всадниками, супруга маршала ехала за ним со своей свитой в двух каретах, и в каждую были впряжены по шесть лошадей». Вечером маршал разместился в апартаментах принца де Конти, очень подходящих для раненого, потому что «они находились на первом этаже»{97}. На следующий день после полудня «Виллара посетило большое количество придворных, мужчин и женщин».