========== Часть первая: Кё ==========
Людус — любовь без условностей. Вид непритязательных отношений, основанный на половом влечении.
***
IT WITHERS AND WITHERS TOUR 2005
— У тебя напрочь отсутствует чувство юмора, Ниикура, — фыркнул вокалист и отвернулся, занявшись своими делами. Вот и все объяснения.
Чтобы не раздражаться ещё больше, лидер Dir en Grey старался не смотреть в сторону Кё. Он никак не мог отвлечься от вида своих сценических ботинок, залепленных скотчем так крепко, что хрен развяжешь. Повторяя одни и те же дебильные розыгрыши, Кё веселился как дитя, считая всё это крайне забавным, особенно в моменты, когда все без исключения старались сосредоточиться на работе. И поднимая тяжёлый взгляд на страдающего идиотизмом коллегу, лидер ощутил уже привычное желание заехать последнему по морде.
Вокалист активно готовился к выходу на сцену. С самым серьёзным лицом он драматично выцарапывал у себя на груди «No future» и делал это не то булавкой, не то металлической скрепкой. И зрелище было не для слабонервных.
— Пожалуйста, блять… — буркнул лидер себе под нос. Этот чёртов Тоору мог свести с ума кого угодно. — Не смешно, — и его взгляд снова упал на ботинки.
Кё не удостоил Каору ответом. На окружающих он просто забил. А те, на кого он забил, в свою очередь, старались не замечать того, что он с собой делает. Лучше держать свои мысли при себе.
Но кое-кто этого мнения не придерживался. Наблюдая за траекторией движения то ли скрепки, то ли булавки, Хара вдруг нахмурился.
— Криво! — сообщил он.
Поймав на себе критический взгляд, Кё поджал рот: Тотчи прервал его своеобразную медитацию.
— Может, сделаешь сам, раз такой способный? — сердито фыркнул Ниимура. Это «криво» в момент убило всю его концентрацию.
— Может, — невозмутимо отозвался Тошия.
Любые фиаско, даже такие малозаметные, как криво нацарапанная надпись, никогда не оставлялись солистом без внимания. А слишком любознательных в скором времени ожидало неприятное возмездие в лице изобретательного и жестокого Кё.
Честно сказать, Хару сейчас занимало другое. Вокалисту нравилось увечить своё тело. Ниимура делал это настолько отрешённо, как будто совершенно не испытывал боли. Но ведь на самом деле он её испытывал. И что бы это значило по Фрейду?
— Тебе заняться больше нечем? — приподняв безволосую бровь, огрызнулся певец. Он понимал ход чужих мыслей, и они ему, разумеется, не нравились.
Басист кивнул, подошёл ближе и резким движением выхватил у того из рук скрепку:
— Дай сюда! — сказал он, выбрасывая железку в мусор. — Есть идея получше, — объяснил мужчина, и, прогулявшись до своей сумки, принёс бритву — заточенный раритет с резной ручкой. Ловким, едва заметным взмахом, Тошия открыл лезвие, демонстрируя умение обращаться с острыми предметами. Сталь блеснула серебряным краем, и глаза Кё странно заблестели. — Готов? — Тотчи даже не дождался согласия, и, взяв антисептик, плеснул им на бритву, а затем и на царапины певца. — Руки убрал! — грубо потребовал мужчина, и Тоору ничего не оставалось, как послушаться.
В гримёрке наступила гробовая тишина, ибо до сего момента никто и никогда не вмешивался в дела самовыражения Кё. Все повернули головы, наблюдая за молчаливым согласием вокалиста сделать пару шагов в более освещённое пространство, куда Тотчи передвинул табурет, и кровавый перфоманс начался.
Расставив ноги по обе стороны от стула, Тошия склонился над певцом. Выглядело это более чем неоднозначно, и Каору громко выругался.
Стараясь не замечать выражение нарастающего интереса в глазах Ниимуры, Хара лишь крепче сжал бритву в руке. Кё не мигая изучал чужие бёдра, находящиеся в недопустимой близости от его обнажённого торса, но делал вид, что ему нет до этого никакого дела. Лезвие в руке басиста влекло ощущением опасности, и Кё проникся его скрытой силой. В общем, старичок Зигмунд Фрейд в своих теориях ошибался редко.
— Очаровательно! — прервал Тоору затянувшееся молчание, внимательно наблюдая за действиями Хары, — всё чётко, как у хирурга, а заживёт быстро, — проговорил он, поднимая на Тотчи полный напускного скептицизма взгляд. — Можешь не стараться так — тур длинный.
— Я не мясник. Вскрываться будешь без меня. Я просто добавил эстетики.
— Согласен, ситуация располагает.
— Не в ситуации дело! Но если хочешь, я скопирую твой стиль, Кё, и порежу тебя так же коряво, как делаешь ты сам. А потом, — Хара говорил так спокойно, что Ниимура поразился его невозмутимости, — посыплю всё это солью, чтобы создать тебе соответствующий резонанс. В качестве мотивации на будущее.
Ниимура задумался, а затем, растянул рот в саркастичной улыбке.
— Ты не настолько опытный, Тотчи.
— Ой ли! — Хара заставил его заткнуться одним только взглядом. «Да ты уже кайфуешь, не вздумай отрицать», — говорили его глаза. И, протянув певцу ватный диск, Тошия объявил об окончании экзекуции: — Ну, вот и всё.
Да, «селфхарм» вышел занятный, в духе Dir en Grey, но Ниимура не спешил благодарить. Он захотел кое-что выяснить, но сомневался, стоит ли делать это при всех. Поэтому Кё дождался, когда народа в гримёрке значительно поубавится, и, оставшись с басистом наедине, наконец, задал свой вопрос:
— Зачем ты носишь бритву?
— Всё-то тебе скажи, — Хара усмехнулся, потому что Кё с доскональной серьёзностью сейчас изучал его лицо, рассматривая басиста намного дольше, чем обычно. С одной стороны, в этом не было ничего особенного, а, вроде как, уже и было. И снова обмен взглядами. — Просто теперь ты в курсе… — добавил Тошия, и улыбка испарилась с его губ. Фраза Тоору об отсутствии опыта, испортила весь эффект.
А Кё очень хотелось думать, что Тотчи обыкновенный идиот-согруппник, который попытался взять певца на понт, но Хара не был идиотом. И что-то не сходилось. К сожалению. В общем, неплохо бы на это всё забить, но… не сошлось.
Игра в гляделки продолжалась.
— До Джека-Потрошителя тебе далековато.
— Это вызов? — Задерживая оценивающий взгляд сначала на выбеленной макушке, затем на линии пресса, и немного дольше на том, что было ниже, Тошия взирал на певца. Откровенный, но абсолютно бесполезный флирт. Соблазнять Кё басист не собирался, но уязвлённое самолюбие требовало взять реванш.
— Пожалуйста, блять, хватит! — зарычал лидер, вернувшийся в помещение с огромными ножницами. — Быстро развязал мои ботинки, Тоору! А будешь выёбываться, гонорара лишу, и никакие жалобы в менеджмент тебе не помогут, всосал? Хара! Отвали от него! Устроили тут!
***
2006
Я ужасно не люблю, когда трогают мои гитары. Ощущение, будто контакт с иной энергетикой, лишает талисман бесценной магии. Он сжимал её гриф так по-свойски, точно она принадлежала ему, и внутри меня немедленно всколыхнулась ревность. Мою «девочку» терзала чужая ладонь, лупя по струнам, как по собственному басу. Тошия даже не взглянул в мою сторону. Не поднимая головы, он вдохновлённо выигрывал нужную мелодию, но выдалбливать каждый звук я бы не советовал: выходило грубо и прямолинейно. В конце концов, Хара не гитарист — его амбиции не соответствовали умениям. И нет, я не злорадствовал. Мне просто было жаль мой инструмент.
Гитара зашлась в тревожном рыке, поскольку басист не собирался останавливаться на достигнутом. Нога в кожаном кроссовке нажала на педалборд, и эффект оказался настолько деструктивным, что у меня заныло между рёбрами. Ну, сколько можно-то, Тошия? Тем не менее, я терпеливо ждал, когда басист наиграется. Он у нас вообще товарищ импульсивный, и я сначала не понял, для чего этот спектакль, пока не поймал его тоскливый взгляд, направленный в спину лидера. Всю репетицию Каору ни разу не повернулся лицом к ритм секции. Видимо, причина была. Но, неужели не хватает и без того пристального внимания к твоей персоне, Хара? Или ты вообще ни хрена не замечаешь?
— Тошия! Дайске сейчас удар хватит. Положи его гитару на место, — сказал Каору, продолжая стоять к нам спиной. — И прекращай на меня пялиться — дыру прожжёшь. Пожалуйста, блять!
Отлично, лидер-сан. Тотчи, наконец, сподобился поднять на меня глаза.