— Раз уж вы здесь, принесите мне еще одно пиво, — Гас помахал в воздухе пустой бутылкой (девятой, кажется). — Как о чем я говорю? Конечно, о тебе, мисс Люси Богиня Салливан… ведь ты — мисс, я полагаю?
— Да.
— … и о твоих поклонниках, которые дарят тебе шоколад.
— Гас, у меня нет никаких поклонников, которые дарят мне шоколад.
— Но ты же сама сказала…
— Я сказала, что я ем шоколад в огромных количествах. Но не потому, что мне его дарят. А потому, что я сама его себе покупаю.
— Сама, — медленно повторил Гас. — Ты сама покупаешь шоколад. Понимаю…
— Вот и хорошо, — засмеялась я. — Я рада, что ты во всем разобрался.
— Независимая женщина, вот ты кто, Люси. Ты не хочешь быть ничем им обязанной. И правильно делаешь.
— Э-э… кому я не хочу быть обязанной?
— Поклонникам.
— Гас, да нет же у меня поклонников.
— Нет поклонников?
— Нет. По крайней мере, в данный момент. — Я не хотела выглядеть в его глазах законченной неудачницей.
— Но почему?
— Не знаю.
— Ты же такая красивая.
— Спасибо.
— Я никогда раньше не слышал, что англичане — близоруки все до одного, но должно быть, это так. Иначе я не могу объяснить происходящее.
— Спасибо.
— И не надо все время говорить мне спасибо. Я говорю то, что думаю.
Здесь наступила маленькая приятная пауза, во время которой мы сидели и улыбались друг другу. Правда, взгляд у Гаса был какой-то стеклянный, наверное, от выпитого пива.
Потом Гас сказал:
— Хм, Люси… Можно спросить у тебя кое-что?
И я ответила:
— Конечно, спрашивай.
— Если я правильно понял, в настоящее время у тебя нет поклонников.
— Ты правильно понял.
— Могу ли я сделать из этого вывод, что имеется соответствующая вакансия?
— Можно сказать и так.
— Я знаю, что с моей стороны предполагать такое — неслыханная дерзость, но есть ли у меня хотя бы шанс на то, что ты рассмотришь мою кандидатуру?
Я уставилась на красные и белые клетки на скатерти, слишком смущенная, чтобы поднять глаза, но все-таки сумела выговорить:
— Есть.
На этом месте Дэннис прервал мой рассказ возгласом разочарования.
— О, Люси, — вздохнул он. — Сколько раз я говорил тебе — ты не должна соглашаться так легко. Пусть они по трудятся как следует.
— Нет, Дэннис, — решительно возразила я. — Ты должен понять: с ним в эти игры играть нельзя — он и так постоянно все пугал, даже когда я говорила буквально и откровенно. А если я начну манипулировать, применять всякие женские штучки, то есть говорить «нет», имея в виду «может быть», то я потеряю его.
— Ну ладно, раз ты так думаешь. И что же было дальше?
— Он сказал: «Сейчас я тоже не испытываю ни к кому романтических чувств, а ты будешь доедать свою пиццу?»
— Мягко стелет, — пробормотал Дэннис, явно не впечатленный услышанным.
— А я была в восторге, — сказал я.
— Не вижу, от чего тут приходить в восторг, — проворчал Дэннис. — Конечно, за пиццу было заплачено, так почему ее не доесть, раз ему хочется. Но приходить по этому поводу в восторг?
Я не стала вдаваться в объяснения.
— Ну, а каков он в деле? — спросил Дэннис.
— Не знаю.
— Ты не позволила ему?
— Он не пытался.
— Но ведь провели вместе почти двадцать четыре часа! Тебе это не показалось странным?
— Нет. — Мне действительно не показалось это странным. Конечно, подобная сдержанность была довольно необычным явлением. Но в принципе я слышала, что бывает и такое.
— Судя по всему, он — гей, — заявил Дэннис.
— Никакой он не гей.
— Но ты, кажется, даже не расстроилась, что он не запрыгнул на тебя? — озадаченно спросил Дэннис.
— Совершенно не расстроилась, — подтвердила я. — Мне нравятся мужчины, которые не спешат, которые сначала узнают меня поближе, а потом уже спят со мной.
И это было правдой, а не пустой бравадой. Я боялась мужчин, которые не скрывали своей потребности в сексе, боялась больших, зрелых мужчин с огромным сексуальным аппетитом. Мужчин с масляными глазами, крупными бедрами, волосатой грудью, небритыми челюстями. Мужчин, у которых была эрекция шесть раз в час. Мужчин, которые пахли потом, солью и сексом. Мужчин, которые входили в помещение, говоря своим телом: «Вот мой стояк. Остальное прибудет минут через пять».
Мужчины с мыслительным центром в районе лобка приводили меня в ужас.
Вероятно, потому, что я опасалась критики с их стороны относительно моего мастерства в постельных утехах.
Я считала, что женщины толпами увиваются за такими мужчинами, и они, эти мужчины, могут выбирать себе кого пожелают и поэтому привычны к самому лучшему. И если я, с маленькой грудью, не самая длинноногая, бледная, заберусь к ним в кровать, то ничего, кроме отвращения, не вызову.
Я рассчитывала, что если мужчина познакомится со мной поближе до того, как мы займемся любовью, то у меня будет больше шансов, что он не станет откровенно смеяться надо мной. Он будет более подготовлен к тому, чтобы простить мне физические несовершенства, так как уже узнает о моих высоких душевных качествах.
Разумеется, вышесказанное отнюдь не значит, что я ни разу не спала с практически незнакомыми мужчинами. Такое случалось, когда я чувствовала, что у меня нет другого выбора, а такое бывало, когда мужчина мне нравился и я боялась отпугнуть его, отказав ему в немедленном сексуальном удовлетворении. И если бы Гас настаивал, то я бы, скорее всего, согласилась. Но он не настаивал, и я была очень этому рада.
— Это все твое католическое воспитание, — печально покачал головой Дэннис. Мне пришлось остановить его, а то бы он, как обычно, принялся критиковать католическую церковь и школы при монастырях, то, как они калечат психику всех мальчиков и девочек, которые попадают в зону их влияния, то, как они лишают их способности испытывать чувственное наслаждение без чувства вины.
— Да нет же, Дэннис, от беспорядочной половой жизни меня удерживает совсем не католицизм.
Я подозревала, что от беспорядочной половой жизни меня удерживало отсутствие полной груди и длинных, стройных, золотистых бедер. Я подозревала, что при наличии этих аксессуаров я бы с куда большей охотой прыгала в кровать к незнакомым мне людям. Может, тогда секс стал бы для меня просто приятным времяпрепровождением, а не упражнением по маскировке слишком большой попы и слишком маленьких грудей, во время выполнения которого еще надо притворяться, что я получаю удовольствие.
— Итак, чтобы подвести итог, как бы ты оценил события последних суток? — спросила я Дэнниса. — Правда, Гас очаровательный?
— Ну, не знаю… вряд ли это мой тип… Но, — торопливо добавил он, заметив, что я начинаю обижаться, — кажется, он действительно забавный молодой человек. И раз тебе нравятся молодые люди без средств к существованию, то воля твоя, и я только надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, но лично я не рекомендовал бы сильно увлекаться, однако мне кажется, что я бросаю слова на ветер.
— А правда, как удивительно то, что сбылось предсказание гадалки? — подтолкнула я Дэнниса в русло позитивного настроя.
— Должен признать, что совпадение по времени поразительное, — согласился он. — Очень возможно, что это знак. При обычных обстоятельствах я бы посоветовал соблюдать осторожность, но здесь, похоже, действительно вмешались высшие силы.
Больше всего на свете мне хотелось услышать именно эти слова.
— Если мы закроем глаза на денежный вопрос, он хорошо вел себя? — спросил Дэннис.
— Очень хорошо.
— Так. Я должен лично встретиться с ним, чтобы окончательно сформировать свое мнение, но пока даю тебе свое предварительное благословение.
— Спасибо.
— Ну ладно, уже половина первого, мне пора.
— Пора надевать рубашку в клеточку и идти танцевать под «Пет шоп бойз»?
— Боже, Люси. — Лицо Дэнниса недовольно скривилось. — Какие ужасные стереотипы.