На лице Ника появилось непреклонное выражение.
— Так я могу заставить. Мне это не сложно. Выбирай: свободная воля или положение домашней собачонки, — произнёс он недобрым тоном.
«Merde! Я забыла, с кем имею дело», — расстроилась Мари и замахала руками.
— Вот давай без угроз! Ты же сам предложил поговорить по душам. Хочешь, чтобы я тебе врала и говорила лишь то, что ты хочешь слышать?
— Было бы неплохо, — успокоенный тем, какой оборот принял их разговор, Ник улёгся рядом с девушкой. — Итак, на чём мы остановились?
— На сомнительной ценности эрейских норм поведения, которые канули в Лету двести пятьдесят миллионов лет назад, — отозвалась девушка и он приподнял бровь, глядя на неё.
— С чего ты это взяла?
— С того, что я не вижу, чтобы мы в своём поведении чем-нибудь отличались от людей.
— Ты ошибаешься. Отличия есть и существенные. Мужчины у вампиров более агрессивны, а женщины более спокойны, чем в человеческой популяции, и с готовностью принимают диктат главы семьи. Если не веришь мне, можешь расспросить Михаэля, он подтвердит мои слова.
— Ну и что? Какое это имеет значение? — с вызовом проговорила Мари.
— Такое, что там, где женщина упрямится и пробует гнуть свою линию, это к добру не приводит. Наглядный тому пример трагедия Саади, — Ник внутренне усмехнулся, видя, что девушка поскучнела. — Вот поэтому в эрейских семьях авторитет главы семейства неоспорим. Для жены и детей он царь и бог в одном лице. Кстати, патриархальная структура общества всегда приводит к монархическому строю.
— В нашем обществе блюдут демократические ценности, — заявила Мари, что вызвало у него ироническую улыбку.
— Да неужели? Думаешь, есть особая разница между титулом короля и званием главы Совета старейшин?
— Чушь! У нас нет наследственной власти!
— Это временное явление. По факту у вампиров уже монархия, осталось закрепить её законодательно. И дело здесь не только в Михаэле. Вампирские гнёзда, по сути, новорожденные дворянские роды. Чтобы в будущем они не передрались за сферы влияния, им нужен тот, кто сможет дать им по рукам, когда они зарвутся, но при этом он не лишится их уважения и поддержки. Временщик, избранный демократическим путём, эту роль не потянет: он не будет иметь весомого авторитета у потомственного дворянства.
Подвинувшись ближе, Ник поцеловал девушку, но, к её разочарованию, продолжения не последовало.
— Вижу, ты со мной согласна, не спорь попусту, — сказал он и воззрился на неё требовательно-вопрошающим взглядом. — Мари, из-за нас с Михаэлем ты всегда будешь на виду, так почему бы тебе не подать пример правильных отношений в семье? Скажи, почему ты упрямишься вместо того, чтобы помочь нам? Почему ты не хочешь послужить вампирским женщинам образцом для подражания и этим облегчить задачу перехода к новым взаимоотношениям в нашем обществе?
Увы, на это у Мари не было ответа — только внутренний протест.
— Сатрап, партайгеноссе, Гитлер в кубе! — перечислила она на эмоциях и сердито добавила: — И вообще, ты увёртливая редиска, способная придумать тысячу отговорок, лишь бы настоять на своём. Нет уж! Что бы ты ни говорил, я никогда не соглашусь с тем, что бить женщину и ставить её на колени по поводу и без повода, это правильная политика в семье. Это, милый мой, мужской шовинизм и типичное самодурство. И нечего пилить меня взглядом! Короче, если ты ратуешь за то, чтобы мужчины распускали руки, то не ищи во мне союзницу, я против таких отношений. Женщины вам не собаки, чтобы дрессировать их при помощи колотушек.
— Не такой уж я ретроград, как тебе кажется, и понимаю, что мораль современного человечества наложила свой отпечаток на общество вампиров. Эрейская модель поведения ему тоже не подходит. Значит, будем искать компромисс, — Ник смерил девушку оценивающим взглядом, и она занервничала, не зная, чего ещё от него ожидать. — Вот только я уже не изменюсь. Хочешь ты того или нет, но в нашей семье будут действовать эрейские правила, — добавил он в завершение своей речи.
На лице Мари появилось решительное выражение. Она понимала, что если сейчас не отстоит себя, то в будущем ей придётся нелегко.
— Ник, давай начистоту, — перешла она в наступление. — Ты говоришь о нашем союзе как о чём-то решённом, хотя это не так. Зачем он тебе — это очевидно. Из всех женщин я единственная чистокровная эрейка, лишь во мне ты видишь ровню. Не кривись, так оно и есть. Ты решил, что будет достаточно по-быстрому вколотить в меня привычные тебе нормы поведения и дело в шляпе. Это говорит о том, что ты совершенно не думаешь обо мне. Не перебивай, я знаю, тебе плевать на меня. Если бы ты думал обо мне, тебе было бы не безразлично, что я думаю и чувствую. Уверена, ты не стал бы причинять боль той, которую любишь. Что, хочешь мне возразить? Сейчас, погоди минутку!
Надев туфли, она встала напротив Ника.
— Ну давай, я слушаю. Вот так, глядя мне в глаза, скажи, что ты действительно ко мне не равнодушен. Молчишь? Что и требовалось доказать.
— Глупости! Тогда и ты ответь, я нравлюсь тебе?
— Да, — без колебаний сказала Мари и по её губам скользнула напряжённая улыбка, — но не настолько, чтобы выйти за тебя замуж. Думаю, это чисто сексуальное притяжение, а не любовь. Я не испытываю к тебе того, что испытывала к Тьену.
Задетый её признанием Ник надменно глянул на девушку.
— Ты моя алин, меня не волнует любишь ты меня или нет.
— Чёрт бы побрал эту твою алин! — сердито выпалила Мари. — Что бы ты ни подразумевал под этим словом, это слишком зыбкое основание для брака, — она покачала головой. — Ник, отступись! Я тебе не игрушка. Ведь ты просто подловил меня на слове, а это уже не честно.
— Оставь свои фантазии. Будет так, как я сказал, — сказал Ник и направился к выходу.
«Господи! — Мари возвела очи горе. — Неужели ты не понимаешь? Мы слишком разные. Нам никогда не достичь взаимопонимания. Тогда зачем мучиться? Проще разбежаться и забыть друг о друге. Как о страшном сне».
— Нет, не будет! — выкрикнула она вслух.
«Не примешь мои правила игры, тебе же будет хуже», — мысленно услышала она и с досады швырнула туфли в закрывшуюся дверь, сначала одну, затем другую.
_______________________
[1] Об этом рассказано в приквеле «Пророчество».
[2] Звёздчатый диопсид — драгоценный камень.
[3] Ноокра́тия (др. — греч. νοῦς «разум» + κράτος «власть») — вид политического устройства или социальной системы общества, которая «основана на приоритете человеческого разума» при формировании ноосферы Земли согласно представлениям академика Владимира Вернадского и французского философа Пьера Тейяра де Шардена.
Глава 21-2
***
«Самонадеянный болван! Всё равно я сбегу от тебя», — подумала Мари и, чтобы отвлечься от неприятного разговора, направилась в отведённую ей гардеробную. Положившись на провидение, она закрыла глаза и несколько раз прошлась вдоль стойки с платьями, а затем протянула руку и сняла первое попавшееся. Это оказался тот самый наряд павлиньей расцветки, который сразу же привлёк её внимание, и она вытащила коробку с сопутствующими ему принадлежностями. Они оказались не менее диковинными, чем само платье. Особенно её восхитили изящные зелёные туфли и головной убор, правда, она так и не поняла, как правильно его надевать, и позвала на помощь Кима. Оказалось, что это не шляпа, как она думала, а нечто среднее между стоячим воротником и пелериной. На голову же полагалась диадема, которая лежала в отдельном футляре. Из-за множества драгоценных камней, она весила столько, что девушка поневоле напрягла плечи и спину.
Несмотря на тропическую яркость и свой немалый вес, павлиний наряд пришёлся Мари по душе. «Как есть королева! — подумала она и, подбоченившись, с вызовом посмотрела на своё отражение. — Ну, кто тут смеет мне возражать? Отрубить голову этому наглецу! Нет, я сама порублю его на кусочки. Вот тебе, получай!» — и она взмахнула воображаемым мечом.
— Наигралась? — спросил Ким звенящим от смеха голосом, когда девушка сбросила туфли и убрала диадему на место.