Лживый бог (ЛП)

— Содовую с лаймом, пожалуйста.

Я оглядываюсь так быстро, что у меня трещит шея, говоря себе, что это потому, что газированная вода не является обычным заказом в баре. Мой интерес не имеет ничего общего с тем, что просьба была произнесена с британским акцентом.

Шум голосов и суета вокруг меня стихают, когда я смотрю на него. Вместе с любыми надуманными отговорками о том, почему я вдруг заинтересовался тем, кто стоит рядом со мной.

— Привет. — Чарли протягивает широкую ладонь. — Я Чарльз Мальборо.

Я делаю глоток из своего бокала, чтобы скрыть пытающуюся появиться усмешку.

— Я знаю, — говорю я с облегчением, когда мой голос звучит равнодушно. — Мы познакомились сегодня днем.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, наблюдая за борьбой раздражения и недоверия на лице Чарли. И жаль, что они не делают его менее привлекательным.

Его рука поднимается, чтобы провести по коротко остриженным волосам, когда он благодарно кивает бармену, который уже принес ему выпивку.

— Знаешь, — бормочет он. — Теперь ты знаешь, кто я.

Опять же, мне приходится приложить немало усилий, чтобы не показать никакого веселья.

Снова я должна напомнить себе, что любое обаяние или вежливость — это красивый фасад.

Прошло одиннадцать месяцев с тех пор, как я сбежала с праздника загородного клуба «Атлантик Крест», заметила Чарли, стоящего у пианино, и достигла каменной арки как раз вовремя, чтобы услышать свое имя, за которым последовало «Я здесь не для того, чтобы тешить самолюбие скучной наследницы, которой нечего делать, кроме как гадать, сколько папиных денег она сможет потратить сегодня».

Да, я запомнила, что он сказал.

Я знаю, что шепчут за моей спиной. Знаю, что моя жизнь легка по сравнению с жизнью многих людей.

На те деньги, которые есть у моей семьи, вызывающие зависть, можно купить практически все.

Что угодно... кроме любви.

Мне всегда приходится сомневаться в намерениях. Задаваться вопросом, интересуют ли парней я или деньги. Учитывать, что мужчины хотят завладеть мной и моим банковским счетом.

Несколькими резкими словами Чарльз Мальборо развеял всю эту неуверенность. Оскорбление ранило глубже, потому что я действительно насладилась разговором с ним, прежде чем подслушала, как он принижает меня. И это еще более распаляет? Он гребаный герцог. Простой поиск в Google показал, что он учился в Итоне и Оксфорде. Он из того же привилегированного мира, что и я, только находится по другую сторону Атлантики, и я уверена, что его папочка заплатил не только за его модные степени. И все же он осуждал меня, как будто я имела какой-то контроль над тем, кем были мои родители.

— Я слышала, ты герцог.

Его взгляд возвращается к моему. У меня в груди что-то сжимается, когда наши взгляды встречаются, словно перебор гитарной струны, который отдается эхом по всему моему телу.

— Да.

Это все, что он говорит, и я не могу сказать, удивлен он или рад, что я упомянула его титул.

— Как... исторично. — Я произношу историческо как пренебрежение, и я знаю, что это понял.

Чарли, похоже, не раздражен, а позабавлен моим выбором прилагательного.

— Мммм, — отвечает он, затем делает глоток содовой.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, все больше раздражаясь отсутствием его реакции.

Я хочу, чтобы он поспорил со мной. Сделай еще один унизительный комментарий — на этот раз мне в лицо. Такое чувство, что преимущество ускользает теперь, когда я прекратила нашу маленькую игру с повторяющимися представлениями. Я не хотела, чтобы это повторялось. Я была зла на него, когда мы встретились во второй раз. А чуть раньше я была так потрясена, увидев Чарли, стоящего возле кабинета Ашера, что моим первым порывом было притворяться, что я его не знаю.

— В этом ресторане? Или в этом городе?

— И то, и другое.

— На самом деле на оба вопроса один ответ: я навещаю свою мать.

Я моргаю, глядя на него.

— Свою мать.

Он издает еще один из тех сводящих с ума звуков «мммм».

— Твоя мать американка?

Чарли выдерживает мой пристальный взгляд.

— Да.

— Значит, в детстве ты жил в США?

— Нет.

По-прежнему не отрывая взгляда. Я вспотела.

— О... — Я натыкаюсь на границы вежливости, проглатываю новые вопросы и пытаюсь подавить любопытство, которым мне вообще не следовало бы обладать.

— Я и не знал, что ты работаешь в «Кенсингтон Консолидейтед», — заявляет Чарли.

— Я не работаю там, — говорю я, потирая пальцем конденсат, скопившийся на поверхности стекла. — Мы с мамой просто заехали в офис поздороваться.

— Ашер, кажется, очень близок с вашей семьей.

Мои глаза сужаются. Чарли звучит... недовольным этим. Как будто из-за этого Ашер ему не интересен.

— Ашер — лучший друг моего отца, — сообщаю я ему. — Он мой крестный.

— Понимаю.

Я не уверена, что он понимает. Он думает, что его причудливое герцогство выше заслуг моей семьи?

— Компания называется «Кенсингтон Консолидейтед», Чарльз. Ты не мог не заметить этого, когда входил в здание.

Его голова наклоняется влево. Мимо нас протискиваются две женщины, обе откровенно разглядывают его, и его взгляд ни разу не дрогнул.

— Чем ты занимаешься?

Я чувствую, как у меня на лбу появляются морщины.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказала, что не работаешь в «Кенсингтон Консолидейтед». — Он делает неприятное ударение на моей фамилии. — Чем ты занимаешься, Элизабет?

Я перекидываю волосы через плечо, одаривая его своей самой соблазнительной улыбкой.

— Ты что, не знаешь, сколько у меня денег? Зачем мне утруждать себя работой?

Чарли никак не реагирует на мой саркастический вопрос, просто продолжает смотреть на меня. Его внимание поглощает все. Это поглощает все вокруг меня, как будто я нахожусь в самолете и дверь открылась на высоте тысячи футов в воздухе. Мое окружение — размытое пятно из движущихся объектов, единственная точка фокусировки — его непоколебимый взгляд.

Я подхожу опасно близко к комментарию, который он сделал обо мне. От которого мне следовало отмахнуться, а не позволять влиять на меня. Его мнение не должно иметь для меня значения. Не в тот день. Не сейчас.

Он качает головой, затем смотрит на дверь, пока между нами затягивается тишина. Молчание, которое кажется почти разочарованным.

Я выдыхаю, запоздало понимая, что опоздала. В какой-то момент с тех пор, как он появился, мое дыхание стало неровным.

— Я ландшафтный архитектор, понятно?

Эти чертовы глаза снова устремлены на меня.

— Ландшафтный архитектор, — медленно повторяет Чарли. Он кладет руку на кварцевую стойку. Это движение означает, что он немного ближе. Достаточно близко, чтобы я поняла, что от него пахнет стиральным порошком и чем-то пряным. — Что это значит?

— Это значит, что я проектирую открытые пространства. Парки, скверы и тому подобные места.

Я уже все это слышала. Мою работу называют «интересным хобби». Комментарий о том, как мило звучит «игра с растениями». Интересно, смогу ли я разбить огород в летнем доме.

Чарли ничего из этого не говорит. Он спрашивает:

— Это то, чем ты хочешь заниматься?

Я обдумываю вопрос несколько секунд, новая табличка с именем возле старого кабинета моего отца вспыхивает в моем мозгу ярче неоновой лампы.