Через два часа мы приземляемся в Лондоне.
Хлоя ждет на летном поле частного терминала Хитроу, размахивая огромным баннером с надписью «Свадебная банда», широко улыбаясь.
Я спускаюсь по лестнице первой, и мы начинаем бежать одновременно. Баннер бьет меня по лицу, когда я обнимаю свою лучшую подругу.
— Черт. Извини. — Хлоя хихикает мне в ухо, роняя баннер и крепко обнимая меня в ответ.
Я не обнимала ее с января. Они с Тео приезжали в Нью-Йорк на каникулы и уехали вскоре после Нового года. Наши еженедельные телефонные звонки никогда не были адекватной заменой общих занятий спортом и бранчей по выходным. Ночам, проведенных в борьбе за большее количество телефонных номеров или за просмотром телешоу. Теперь нас разделяет шестичасовой перелет, с которого я только что сошла.
Хлоя прижимается ко мне так же крепко. Для нее это новая глава, а новая глава не может начаться, не закончив предыдущую.
— Прекрати приставать к невесте, Кенсингтон. — Трипп отталкивает меня локтем, чтобы подойти к Хлое, а затем она обнимает остальных наших друзей.
Я испытываю облегчение, когда вижу дружескую улыбку, которой они с Кэлом обмениваются, прежде чем обняться.
Возможно, после нашего разрыва все избегали принимать чью-либо сторону, но Трипп и Хьюго больше симпатизировали Кэлу. И Хлоя была твердо в моем лагере. Переезд Кэла в Лондон вскоре после того, как наши отношения закончились, был для всех неожиданностью.
— Прелесть! — Говорит Джаспер, сосредоточив внимание на блестящем черном фургоне «Мерседес», припаркованном на асфальте позади Хлои. — Езда с шиком.
— Ты балуешь нас, детка, — заявляет Трипп, звонко целуя Хлою в щеку.
Я закатываю глаза.
— Все, что вы, ребята, делали, когда сели в мой самолет, это спросили, где спиртное.
— У меня было похмелье, — говорит Трипп, невысказанное «ах» повисает в конце его предложения. — Очевидно, алкоголь был приоритетом. Но спасибо тебе, дорогая Лили, за то, что спасла меня от ужасной участи летать первым классом на твоем частном самолете. Хочешь тоже поцелуй?
— Ни за что. Кто знает, где был этот рот.
Фырканье Кэла громче, чем крик Триппа «Эй!»
Сон, кажется, привел Кэла в чувство. На его щеках появился румянец, и он пальцами расчесал волосы, чтобы привести их в порядок.
Наш багаж выгружает из самолета и укладывает в багажник фургона водитель — мужчина средних лет с волосами цвета соли с перцем, по большей части прикрытыми льняной плоской кепкой, который представляется как Блейк.
На улице жарко и влажно, небо затянуто серыми тучами, которые обещают скоро дождь. Мы один за другим забираемся в фургон с кондиционером. Здесь четыре ряда кожаных сидений, так что места хватит всем нам.
Блейк трогается с места через несколько минут, умело съезжая с асфальта на дорогу, которая переходит в шоссе.
Пока мы едем, Хлоя рассказывает нам о планах на неделю. Тео не сможет уйти с работы до завтра, но потом он присоединится к нам в Кэрис Парк. Я поискала фотографии места проведения в Интернете, и Хлоя прислала мне несколько видео, когда они пошли подписывать контракты. Это бывшее загородное поместье с главной усадьбой, которое было реконструировано под высококлассный отель. Здесь также есть историческая каменная часовня, где будет проходить церемония, и бывший каретный сарай, который был расширен и теперь является залом для проведения мероприятий, где будет проходить прием. Они пропускают традиционный репетиционный ужин, так как не так много гостей могут остаться в этом заведении. И «чтобы привлечь внимание к главному событию.
Хлоя заказала закуски и спа-процедуры в лондонском отеле, на что парни добродушно ворчат. Они оживляются, когда Хлоя говорит, что Тео организовал поездку на трассу Формулы-1 в пятницу. Мы ездили на гонки в Монако на двадцать первый день рождения Джаспера, и все они до сих пор говорят об этом. Они редко упоминают, как я победила их всех, кроме Триппа.
В какой-то момент во время поездки усталость настигает меня, и я засыпаю.
12
Непрерывное жужжание отвлекает мое внимание от стаи воробьев, бесчинствующих в саду. Белые пятна портят черную металлическую скамейку в тени вишневого дерева.
Я отворачиваюсь от окон и возвращаюсь к массивному письменному столу моего отца — моему — Обтянутая зеленой кожей столешница едва видна, поверхность стола завалена бумагами, которые я, как предполагается, разбираю.
Моя голень ударяется об один из ящиков из орехового дерева, когда я разворачиваюсь на стуле. Я отвечаю на звонок, не проверяя, кто звонит, и протягиваю руку, чтобы потереть пульсирующее место.
— Алло?
— Чарли! Как дела?
Жизнерадостный голос Фига — лучшая таблетка о от боли, чем бессмысленное растирание. Я автоматически улыбаюсь, прислушиваясь к его сильному ирландскому акценту. Саундтрек о более простых временах — днях, когда моей единственной заботой было вовремя добраться до кампуса, и ночах, когда единственным решением, которое я принимал, было, с какой женщиной выйти из паба.
— Не очень, — отвечаю я, беру ручку и кручу ее вокруг пальца. — А у тебя?
— Великолепно. Никто не называет меня Исчезающим герцогом.
Я бросаю ручку в самую верхнюю стопку. Она отскакивает от бумаг и приземляется на один из вьющихся свитков, вплетенных в старинный ковер.
— Это чушь собачья. Я просто занят.
Фиг прищелкивает языком, это его способ сказать, что он мне не верит.
— Слышал, ты собирался на свадьбу Тео.
— Как ты... — Мой голос затихает из-за вспышки раздражения.
Внимание, которое получала моя семья, раньше было лестным. И выгодным. Теперь это чертовски раздражает. Яркий прожектор, пока я пытаюсь что-то исправить в тени.
Хриплый смех Фиг грохочет у меня в ушах.
— Ты тот, о ком все говорят, Чарли.
Моя челюсть отвисает от подтверждения. Я не посещал публичных мероприятий с похорон моего отца. Бабушка была права, что мои прятки вызовут разговоры. Но мое появление, по-видимому, тоже вызывает разговоры.
— Великолепно, — говорю я, зная, что Фиг уловит сарказм.
Его семья не титулована, но они состоятельны, им принадлежит значительная доля ирландских пивоварней. Фиг никогда не испытывал такого преувеличенного общественного интереса, как я, но он достаточно знаком с аристократией, чтобы понимать, какая она.
— Хочешь поучаствовать в гонках на автодроме Дарвен? — Спрашивает Фиг. — Отвлечешься от своих... занятий?
Я откидываюсь на спинку отцовского —моего —кресла, не обращая внимания на протестующий скрип кожи.
— О чем, черт возьми, ты говоришь, Фиг?
Автодром Дарвен — гоночная трасса. Мы с Фигом ездили туда на соревнования Формулы-1 пару лет назад. Прошлым летом мы говорили о том, чтобы вернуться на Гран-при Великобритании... И тогда моя жизнь рухнула.
— Тео снял его на день. Хорошо, увидимся там?
Я бросаю взгляд на стопки бумаг. Одну стопку, которую я... начал. Дюжина нетронутых.
— Я не могу.
— Ты гребаный придурок. — Акцент Фига всегда становится сильнее, когда он раздражен. — Ты занят?
Мои пальцы выбивают беспокойный ритм по бедру.
— Не очень, — признаю я.
Теперь, когда «Кенсингтон Консолидейтед» отклонила предложение, я возвращаюсь к изучению других потенциальных инвесторов. Если мне придется продать часть своего наследства партнеру, я, по крайней мере, позабочусь о том, чтобы это была наилучшая сделка из возможных.