Но Хлоя была права. Если бы я не хотела прийти сегодня вечером, я бы не пришла. Я не подписывала обязывающий контракт. Даже если бы я это сделал, у моей семьи настоящая армия адвокатов.
Я хочу быть здесь, с ним, и это заставляет меня переосмысливать каждое свое слово.
Я играю с прядью волос, выбившейся из косы, которую Чарли заплел. Розовая резинка для волос у меня на запястье, зажата между серебряными браслетами. Я потираю кожу при воспоминании отом нежном моменте. Чарли привлек меня с первой встрече. Но это отличается от желания провести с кем-то время. Узнать поближе.
Чарли бросает салфетку на стол.
— Я сейчас вернусь.
Я смотрю, как он пересекает ресторан и направляется по коридору, который, как я предполагаю, ведет к туалетам, и я не единственная. Я не уверена, люди пялятся на него потому, что он великолепный парень, или потому, что он герцог.
Как только Чарли скрывается из виду, я откидываюсь на спинку стула и глубоко вздыхаю.
Кажется, он сожалеет о том, что пригласил меня на свидание, и это не наполняет меня ощущением успеха, которого я хотела.
— Могу я предложить вам что-нибудь еще? — Наша официантка Айви — молодая блондинка с короткой стрижкой — останавливается у столика, держа в одной руке две грязные тарелки.
Она бросает взгляд на пустое место Чарли, затем снова на меня с видимым сочувствием.
Мои щеки горят.
— На данный момент нам хватит, спасибо.
Айви кивает и уходит, оставляя меня сидеть в одиночестве.
Я допиваю последний глоток вина, когда снова появляется Чарли. Я помешиваю полдюйма пино гриджио в своем бокале, пока он подходит к столу, пытаясь придумать что-нибудь остроумное, чтобы сказать. Стоит ли мне шутить о том, что я волнуюсь, что он бросил меня здесь? Или это прозвучало бы слишком близко к правде?
Он заговорил, как только садится, прежде чем я решаю, что сказать.
— Я буду стейк. Но шеф-повар порекомендовал треску в солёном панцире, если ты любишь рыбу. Ты любишь рыбу?
Я уставилась на него.
— Ты спросил повара, что мне заказать?
Чарли тянется за салфеткой, которую оставил на столе, избегая моего взгляда, и расстилает жесткий хлопок у себя на коленях.
— Это понятно из нашего диалога.
— Ты знаешь здешнего повара? — спросила я.
Он кивает.
— Он был другом моего отца.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Я... я сожалею о твоей потере, — говорю я неловко. — Я слышала, что он недавно скончался.
Выражение лица Чарли становится каменным, когда он снова кивает.
— Спасибо.
Я делаю глубокий вдох, затем продолжаю.
— Многое изменилось, когда он умер? Я имею в виду, я знаю, что ты стал герцогом, но я не понимаю, что это значит.
Ответа нет.
— Мы, эм... нам не обязательно говорить об этом. — Я тянусь за своим бокалом, используя его как защитное одеяло, когда допиваю последний глоток. — Трипп хочет знать, где ты научился так водить.
Чарли по-прежнему ничего не говорит. Он изучает меня, как будто принимает решение, а я понятия не имею, каким будет результат.
— Вся моя жизнь изменилась, — наконец заявляет он. — Я потерял своего отца... и мне пришлось занять его место.
Я застыла, боясь, что даже мое дыхание может заставить его передумать доверять мне. И в какой-то момент — я не уверена точно, когда — я стала той, кто действительно хотела узнать больше о Чарльзе Мальборо.
— Это не та работа, от которой можно отказаться, — продолжает он. — Она становится тем, кто ты есть. Вся твоя личность. Все остальные мои планы... им пришлось измениться.
— Какие у тебя были другие планы? — Я спрашиваю.
— Я был на полпути к окончанию медицинской школы, когда умер мой отец.
— Правда?
Он улыбается неприкрытому удивлению в моем голосе.
Я немного расслабляюсь при виде этого зрелища, испытывая облегчение от того, что серьезность исчезла.
— У моего отца тоже была такая реакция. Я некоторое время играл в регби. Когда мне было семнадцать, мне сделали операцию на колено. После этого я больше не мог играть, и... и был врач, который помог мне пережить разочарование, узнав об этом. Думаю, мне пришла в голову мысль, что я мог бы сделать то же самое для кого-то другого. Сделать их ужасный день немного лучше.
Я уставилась на него, совершенно не зная, что сказать. Этот парень, который научился заплетать косы, чтобы помочь своей младшей сестре, и был на пути к тому, чтобы стать врачом из-за травмы, полученной в подростковом возрасте... Ничто из этого не соответствует образу дерзкого, расчетливого аристократа.
— Думаю, этому не суждено было случиться. — Чарли выдыхает, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Я хотела быть ветеринаром, когда была маленькой, — говорю я ему. — Придумала свою вымышленную ветеринарную клинику и все такое. Я вела записную книжку, отслеживая всех своих пациентов. Когда мой папа возвращался домой с работы, он садился со мной на ковер в гостиной и спрашивал новости о каждом животном. Моя семья до сих пор иногда подтрунивает надо мной из-за этого. Всякий раз, когда кто-то из наших знакомых упоминает о необходимости обращения к ветеринару, они предлагают мою фальшивую клинику. Объяснять это крайне неловко.
Он улыбается и спрашивает:
— Почему ты не стала ветеринаром?
— Я, э-э... — Я пытаюсь подобрать ответ, который не включал бы дислексию. Не только потому, что я еще не решила, хочу ли делиться этим с ним, но и потому, что мне небезразлично — немного — мнение Чарли обо мне, и я предпочла бы не признаваться, что решила, что карьера, требующая еще четырех лет аспирантуры, кажется мне непосильной. — Мои родители приютили золотистого ретривера еще до моего рождения. Они всегда называли Тедди своим первым ребенком. Его пришлось усыпить, когда мне было тринадцать. Это единственный раз, когда я видела, как моихродители плачут. И после того дня работа с животными перестала казаться такой веселой. Это было правильным — гуманным —поступком. Но все равно это было отстойно.
Чарли кивает.
— А еще э-э... моя семья, они сверхуспешные. Мои мама и папа — да, они оба унаследовали много денег, но они работают больше, чем кто-либо другой, кого я знаю. Я так гордилась тем, что я дочь Крю и Скарлетт Кенсингтон. Всякий раз, когда я рассказывала кому-нибудь, кто мои родители, они выглядели такими впечатленными. В какой-то момент мне пришло в голову, что я должна попытаться соответствовать этому наследию. Я не могла придумать ничего подходящего. До сих пор не придумать, если честно.
— Ты сказала, что ландшафтная архитектура — это то, чем ты хочешь заниматься.
Я ошеломлена осознанием того, что он помнит, кем я работаю.
— Да, это так. Мне это нравится. Но я знаю, что большинство людей считают это глупостью, и я забочусь об их мнении больше, чем следовало бы.
— Я не думаю, что это глупо.
— Ты бы сказал это, если бы не знал, как для меня это важно? — Я бросаю вызов.
Он почти не колеблется, прежде чем ответить:
— Да. Меня волнует мнение только двух людей.
— Блайт? — Предполагаю я.
Чарли кивает.
— И моей бабушки.
— Вы готовы заказать блюда? — Снова появляется Айви, ее взгляд задерживается на Чарли дольше, чем на мне.
Я откидываюсь на спинку стула. Только сейчас я осознала, что наклонилась ближе к Чарли. Он отслеживает движение, острый взгляд ничего не упускает.
— Я готова, Айви, — говорю я, бросая взгляд на нее, а затем снова на Чарли. — А ты?