— Джентльмен бы отказался и просто проводил меня до двери.
Чарли издает смешок, затем накручивает прядь моих волос на палец. Он снова заплел их мне по дороге на машине. Я развязала их во время короткого пути от его машины к лестнице наверх, пытаясь отвлечься от удушающего сексуального напряжения.
Он дергает за пряди — сильно, — вырывая тихий вздох у меня изо рта.
— Тебе не нужен джентльмен, Элизабет.
Я никогда не слышала такого плавного произношения, как у него. Обычно слоги четкие. Но эта фраза прозвучала так, словно была подушечкой из бархата, скользнув по моей коже, как грех.
Я так возбуждена, что почти потеряла сознание. Биение моего сердца отдается диким эхом в ушах. Как бы быстро я ни вдыхала, мне, кажется, не хватает воздуха. В моем теле нет ни одной клетки, которая в данный момент не была увлечена им.
Рука Чарли опускается с моих волос, его пальцы разжимают мой кулак и нащупывают металл, который теперь теплый.
Замок со щелчком открывается, и меня затаскивают в темную комнату.
Первое, что делает Чарли, это включает свет. Не лампу. Люстру, которая освещает каждый уголок. Его второй ход — снять пиджак, бросить его на диван в маленькой гостиной и закатать рукава рубашки. Затем он вытаскивает белую ткань из-за пояса своих брюк, затем начинает расстегивать пуговицы.
Его глаза не отрываются от моих все это время.
И я стою и смотрю на него так, словно никогда раньше не видела парня без рубашки. Я никогда раньше не видела Чарли без рубашки, что, похоже, одно и то же.
Я бросаю сумочку на диван, затем заправляю за ухо прядь волос — ту самую, которой касался он. Я привыкла быть инициатором в таких ситуациях. Что со мной обращаются так, словно я хрупкая.
Чарли был прав — мне не нужен джентльмен.
Думаю, отчасти именно поэтому я так сильно кончила в прошлый раз, потому что он соблазнил меня без особых усилий. Потому что мне никогда не приходилось объяснять, чего я хочу. Он доставлял мне удовольствие так, словно продумал каждое прикосновение.
Тщеславие, которое раздражало меня, сейчас является афродизиаком. Я уверена в этом. Наши интересы совпадают, и меня не волнует, что он командует.
Я хочу, чтобы он командовал.
Он крадется ко мне, выглядя с ног до головы как бог. Властный и недосягаемый. Слишком ошеломляюще привлекательный, чтобы быть реальным человеком, а не высеченной из мрамора статуей.
Даже с моими высокими каблуками Чарли возвышается надо мной. Его пальцы скользят по моей ключице, оставляя после себя мурашки, прежде чем остановиться на ремешке.
Вместо того, чтобы снять его с меня, он использует тонкую полоску ткани, чтобы притянуть меня ближе. Мои руки опускаются на его обнаженную грудь, натыкаясь на теплую, упругую кожу. Они расползаются, ища большего контакта, мои ногти оставляют следы в форме полумесяца.
Чарли отступает назад так быстро, что я спотыкаюсь.
— Раздевайся и ложись на кровать, — грубо требует он. — Если не хочешь испортить платье.
Нет. Это одно из моих любимых.
Но, возможно, оно того стоило — увидеть, как Чарли теряет контроль. Я опьянена его силой, мой взгляд скользит от груди к рельефному живота. Ниже, к растущей выпуклости в его штанах.
Я знала, что свидание с Чарли не будет неловким, но испытать это — нечто другое.
— Лили.
Мое разрисованное цветами платье от «Оскар де ла Рента», развеваясь, падает на пол несколькими секундами позже, собираясь атласной лужицей у моих ног.
Это очень приятно — наблюдать, как руки Чарли все еще расстегивают молнию на штанах. Он смотрит на меня, стоящую в лифчике без бретелек и в стрингах. Я снимаю свои туфли на шпильках с красной подошвой, как будто не замечаю его реакции или меня не волнует. У меня был соблазн оставить каблуки, но у меня болят ноги. Бесшумный топот моих босых ног немного ослабляет драматический эффект от того, что я прохожу мимо Чарли, как модель по подиуму, но не сильно. Я чувствую его взгляд на своей заднице, когда неторопливо направляюсь к кровати, кружевное белье, которое на мне надето, незаметно с его точки наблюдения.
Он подходит ко мне, как только я присаживаюсь на край кровати.
Пара платьев грудой лежат на одеяле рядом со мной. Вся моя комната в беспорядке. Чарли, похоже, этого не замечает. Или ему все равно.
Мои ноги раздвигаются, чтобы приспособиться к нему, выглаженная ткань его брюк царапает мою обнаженную кожу.
Я бы предпочла, чтобы он был голым. Но в этом взгляде есть что-то безумно сексуальное — поддразнивание при виде его рельефного живота, но ничего скандального.
— Ты не следовала инструкциям. — Его рука скользит по моим ребрам, заставляя меня дрожать.
— Извини. Я думала, ты знаешь, как снимать лифчик. — Дрожь в моем голосе, когда его ладонь обхватывает мою грудь, портит сарказм, который я так старалась выжать из себя. И эффект полностью разрушается, когда другой рукой он поглаживает влажное кружево моих стринг.
— Ты всегда такая мокрая, Кенсингтон? Или только из-за меня?
Я проглатываю правду вместе с мольбой о большем, которая хочет вырваться наружу. Это уже лучший секс, который у меня когда-либо был, и я не уверена, плохо это или хорошо.
Толстый бугорок его эрекции упирается в ткань брюк, это все, на чем я могу сосредоточиться. Я намочу ещё одну пару его штанов.
Я бы предпочла капать ему на член.
Чарли оттягивает мои стринги влево и обводит большим пальцем клитор. Я стону — громко — и он самодовольно улыбается.
Без разницы. Даже монахини от него без ума.
Его большой палец оставляет мой клитор, и я открываю рот, чтобы возразить. Я падаю назад, прежде чем успеваю сказать хоть слово, легкий толчок его ладони укладывает меня на спину. Нетерпеливым движением и многозначительным взглядом он расстегивает мой лифчик. Кружево присоединяется к одной из стопок одежды в моей комнате. Затем его руки движутся ниже, стягивая мои стринги и широко раздвигая мои бедра. Я чувствую боль от растяжения подколенных сухожилий. Вот тебе и еженедельные занятия пилатесом, которые делают меня более гибкой.
Возбуждение достигает апогея, подавляя уязвимость от такой открытости. У меня никогда не было парня, который просто решил бы наброситься на меня. Всегда было задействовано какое-то наводящее на размышления маневрирование или не очень тонкая просьба.
Но в намерениях Чарли сомневаться не приходится. Он закидывает одну из моих ног себе на плечо и облизывает всю мою киску. Два его пальца нажимают на мое отверстие, в то время как его язык касается моего клитора. Кружит и посасывает. Он играет моим телом как маэстро, точно поражая каждое чувствительное местечко.
Все происходит так быстро. Другая форма безумного движения, которую я испытала ранее на трассе. За исключением того, что сейчас весь мир стоит на месте. Больше ничего не движется, но я лечу.
Здесь есть изящество и мастерство — идеальное давление в идеальных местах, — но больше всего я сосредоточена на скорости. Как я достигаю вершины, на которую иногда трудно взобраться, невероятно быстро.
Я выкрикиваю его имя, когда кончаю. Кричу по-настоящему, прилив эйфории смывает все мои запреты. Уничтожая любое осознание того, что существует за пределами этой кровати.
Когда Чарли поднимает голову, его губы блестят. Его зрачки расширены, сухожилия на шее резко вздуваются.