Он дважды доводил меня до оргазма, а я еще ни разу не видела его член.
Я только что кончила так сильно, что у меня покалывает пальцы на ногах, а перед глазами все расплывается, как на старой фотографии. Но все, о чем я могу думать, это о большем. Не только для того, чтобы я снова смогла испытать ошеломляющее удовлетворение. Но и для того, чтобы я, наконец, стала свидетелем того, как он полностью теряет контроль.
Чарли стягивает брюки. Его член высвобождается.
Он больше, чем я думала, а я не приуменьшала его достоинство в своей голове. Длинный и толстый. Головка стала темно-красной и влажной от спермы. Он выуживает из кармана презерватив, затем сжимает в кулаке свою массивную эрекцию, чтобы натянуть его.
В этом зрелище есть что-то невероятно сексуальное. Во-первых, из-за того, что он не перекладывает ответственность за защиту на меня. Но также и пауза подготовки, еще больше усиливающая ожидание.
Вены на его члене вздулись. Канаты тощих мышц обвивают его руки.
Зрелище зажигательное, сигнал о том, что вот-вот произойдет. Нет сомнений в том, что произойдет дальше. И я хочу этого так сильно, что потребность затягивает меня на дно, как мощное подводное течение.
— Я что языком отобрал твою способность говорить? — непринужденно спрашивает он, отбрасывая обертку от презерватива. — Ты не произнесла ни слова с тех пор, как перестала выкрикивать мое имя.
— О, тебя нужно подбадривать во время секса?
Головка его члена прощупывает мою киску, но он не проникает внутрь. Я вижу блеск своего возбуждения на кончике.
Я не знаю, куда смотреть. Куда угодно, только не туда.
Его челюсть резко сжимается, так сильно, что я опасаюсь, как бы она не сломалась пополам, когда он смотрит на меня сверху вниз.
Это так интимно — и не в том очевидном смысле, что мы оба обнажены.
Мои легкие горят, напоминая мне о важности вдохов.
Он по-прежнему не делает толчка.
— Ты собираешься трахнуть меня или нет?
— Много раз, — обещает он.
Он водит расширяющейся головкой своего члена вверх и вниз по моей набухшей, чувствительной плоти, ее гладкость создает плавное скольжение. Дразня меня толстой длиной, которую я отчаянно хочу.
Его рука прижимает мое бедро к матрасу, не давая мне шевелиться. Я все равно пытаюсь приподнять бедра и ускорить процесс.
Эротическая пытка наконец заканчивается.
Я стону, наблюдая, как он входит в меня. Мои ноги сгибаются, а пальцы сжимают одеяло, на котором я лежу, приспосабливаясь к вторжению. Он входит на несколько дюймов, а затем вынимает, теперь его член блестит. Его хватка на моем бедре усиливается, бицепс напрягается, а на лбу появляются две морщинки.
Это восхитительный вид боли, похожий на массаж воспаленных мышц. Сначала больно, но это только усиливает удовольствие.
— Еще, — умоляю я, пытаясь снова приподнять бедра. Они не сдвигаются ни на сантиметр.
Я в его власти, и это только усиливает мое возбуждение.
Дьявольская улыбка расползается по лицу Чарли.
— Еще что?
Все. Мне нужно быстрее, жестче и глубже.
Мне нужно больше него, заполняющего место, которое никогда не казалось таким пустым.
Я сжимаю свои внутренние мышцы. Кончик его члена все еще находится внутри меня, поэтому мне удается засосать его чуть глубже.
Чарли хмыкает, больше не выглядя довольным. Его правая рука скользит выше по моей ноге, его большой палец находит мой клитор и рисует круги, сначала медленно, а потом ускоряется.
Я не думала, что смогу кончить снова. Но он доказывает, что я ошибалась. Жар, скопившийся в моем тазу, начинает закипать, по позвоночнику пробегают мурашки. Его член скользит глубже, контраст его ленивых толчков и быстрых трений вызывает самые невероятные ощущения, которые я когда-либо испытывала.
Мои внутренние мышцы снова напрягаются, на этот раз сжимаясь вокруг твердого члена.
Я кончаю, выкрикивая его имя, как претензию. Как напоминание о том, кто живет внутри меня, хотя мне кажется, что я этого никогда не забуду.
16
Лили, завернутая в белую простынь, — это зрелище, к которому я могу привыкнуть.
Хлопчатобумажная ткань искусно облегает ее живот. Обернута вокруг бедра. Я наблюдаю за каждым подъемом и опусканием ее груди, за легким движением, заставляющим ткань трепетать. Ее пальцы дергаются на подушке, и голова поворачивается в мою сторону. Простыня сползает ниже, едва прикрывая изгиб ее правой груди.
Черт возьми, она великолепна. Классически красива и поразительно сногсшибательна.
Я солгал ей при нашей первой встрече. Ни одна лошадь не сравнится с Элизабет Кенсингтон. Но по тому, как напряглась ее спина, как только я заговорил, я мог сказать, что она услышала много поверхностных комплиментов. Что они стали скорее помехой, чем подарком. В этом она полная противоположность моей матери. И в других отношениях тоже.
Разговаривать с ней в тот день было весело.
Трахать ее прошлой ночью было веселее.
Чем дольше я смотрю на нее, тем тверже становлюсь. Простыня все еще прикрывает мои любимые части ее тела, но мне больше не нужно использовать свое воображение, чтобы представить Лили обнаженной. Прошлой ночью я запомнил каждый дюйм — до, во время и после трех раундов секса.
Моя первая мысль — я мог бы привыкнуть к этому зрелищу.
Лили не просто привлекает меня. Она мне нравится. Я даже не рассматривал возможность улизнуть прошлой ночью, прежде чем заснуть. Отчасти потому, что я был абсолютно измотан. Отчасти потому, что лежать с ней было приятно.
Теперь это вызывает во мне дрожь сомнения. Просыпаться вместе в постели кажется более интимным, чем то, что мы делали прошлой ночью. Шторы задернуты, но сквозь них проникает достаточно золотистого света, чтобы было очевидно, что ночь уже прошла. Что мы спали вместе — в обоих смыслах этого слова.
Лили снова двигается. То же самое происходит и с простыней, полностью обнажая ее упругие сиськи. Пульсация в моем члене усиливается.
Я начинаю поглаживать себя ленивыми движениями, которые заменяют беспокойство вспышками удовольствия.
— Ты ненасытен. — Хрипотца в ее голосе сексуальна, напоминает о том, как громко она кричала несколько часов назад.
Может, она и ненавидит меня половину времени, но Лили обожает мой член.
Я поворачиваю голову влево и глазами встречаюсь с ней. Теперь ее глаза открыты, ярко-голубые, веселые.
— Ты жалуешься?
— Да. — Она смотрит на часы, потом снова на мой член. — Я не люблю просыпаться так рано.
— Я тебя не будил.
— А тебе следовало. Если только ты не предпочитаешь ,вместо своей руки, трахнуть... — Лили откидывает простыню, выставляя свою фигуру на всеобщее обозрение, и ее бедра раздвигаются, переводя мой взгляд с ее сисек на киску, —...меня.
Я перемещаюсь так, что оказываюсь над ней, мой рот направляется прямо к одной из ее сисек, добавляя новые укусы к тем, что я уже оставил на ее груди. У нее есть линия загара от бикини, которую я провожу языком, прежде чем поцеловать дорожку вниз по центру ее живота. Мышцы живота сокращаются в ответ на мое прикосновение, вздох срывается с ее губ, когда она понимает, к чему я клоню.
Ее глаза закрываются. Ее грудь поднимается и опускается быстрее. Когда я оставляю поцелуй чуть ниже изгиба ее тазовой кости, а затем сильно посасываю, она прикусывает нижнюю губу.