— Черт, — выдыхает она, хрипотца в ее голосе становится еще грубее.
Она такая мокрая, что я чувствую ее запах. Вижу розовую плоть, блестящую и скользкую, еще до того, как облизываю ее щелочку. Я раздвигаю ее своим языком.
Лили громко ругается, когда все ее тело реагирует, выгибая спину и сжимая пальцы в кулак. Я сильнее вдавливаю ее бедро в матрас, когда она трется о мое лицо, надеясь, что она почувствует мою ухмылку.
Ей тоже нравятся мой рот.
И хотя я никогда не был эгоистом в постели, никогда не испытывал такого удовлетворения, как наблюдать, как Элизабет Кенсингтон кончает из-за меня. В первый раз, когда это случилось в коридоре дома ее бабушки и дедушки, я сказал себе, что это было затяжным облегчением, что она приняла мои извинения, но сейчас этому нет оправдания. Мне просто… нравится видеть ее такой. Я никогда не видел более прекрасного зрелища, чем обнаженная Лили, покрытая моими засосами, которая стонет мое имя, как будто это ее любимое слово, умоляя о большем.
Она так чертовски отзывчива, словно создана для моих прикосновений.
— Чарли… пожалуйста... трахни... Сильнее…
Лили даже не может составить полноценное предложение, и это доставляет мне чертовски большое удовлетворение, когда я посасываю ее клитор, а затем щелкаю по нему.
Она извивается на простынях столько, сколько я позволяю, запутываясь в них еще больше, пока я пожираю ее, как будто это моя последняя трапеза. Борюсь с желанием погладить матрас, потому что звук ее хриплой мольбы заводит меня так сильно, что я отчаянно нуждаюсь в ней. Кажется невозможным, что где-то еще в моем теле осталась кровь.
Ее дыхание учащается. Ее стоны становятся громче. А потом она кончает, ее сладкий вкус наполняет мой рот.
Я сажусь и тянусь за презервативом. Я всегда ношу с собой несколько, но мы практически израсходовали мой запас на случай непредвиденных обстоятельств. Это последний.
Ее киска все еще пульсирует, когда я толкаюсь внутрь, обхватывая ее еще крепче, пока она изо всех сил пытается взять меня. Мне приходится сжать задницу, чтобы не кончить сразу, ощущение тугого, влажного тепла даже лучше, чем я помню. С ней с каждым разом все невероятнее, несмотря на то, что опыт говорит мне обратное. В прошлом новизна всегда привлекала меня.
— Черт, — рычу я. — С тобой так чертовски хорошо.
Ее внутренние мышцы сокращаются, засасывая меня еще глубже в рай.
— Это слишком, — задыхается Лили. — Я не могу...
— Не думал, что ты слабачка, Кенсингтон.
Она тяжело дышит, все еще дрожа. Я не могу сказать, продолжает ли она кончать или уже собирается кончить снова.
— Я… — она задыхается, когда я вхожу так глубоко, что мои яйца отскакивают от ее задницы — ненавижу — стонет, когда я закидываю ее колено на свое бедро — тебя.
Я хихикаю.
— Верю.
Ее ногти глубоко впиваются в мои плечи.
И я замедляю свои толчки, игнорируя сжигающую меня потребность, охваченный незнакомым желанием продлить это. Чтобы насладиться видом Лили подо мной, затаившей дыхание и практически лишившейся дара речи.
Я хочу, чтобы она думала об этом еще долго после того, как мы оба покинем эту постель.
Я хочу оставить на ней какой-нибудь постоянный след, а не только засосы.
Я хочу, чтобы она подумала о том, насколько я лучше других, когда она будет трахаться с кем-то ещё.
— Чарли. — Теперь в ее голосе слышится раздражение, смешанное с похотью.
Я едва двигаю бедрами, медленное скольжение по гладкой коже чертовски мучительно. Мои яйца тяжелые и напряженные, мышцы молят о передышке.
— Почему ты остановился? — хнычет она.
Я наклоняю голову, мой рот находит то чувствительное местечко, где плечо Лили соединяется с шеей. Прямо над трапециевидной мышцей. Я провожу языком по линии сухожилия, затем посасываю — достаточно сильно, чтобы оставить еще один синяк. Ее таз прижимается к моему.
— Еще, Мальборо.
Мне нравится, как она называет меня Чарли и по фамилии. Лили, может, и знает, что я герцог, но она не обращается со мной как большинство. Сомневаюсь, что она даже знает мой официальный титул.
— Мне показалось, ты сказала, что это слишком?
Я наслаждаюсь этим, несмотря на ноющую боль в паху. Лили завораживает.
Ее ногти царапают мне спину, когда она раздраженно фыркает.
— Я могу справиться с тобой.
— Да, можешь. Твоя киска так хорошо принимает меня.
Я выхожу, латекс блестит от ее возбуждения. Я провожу двумя пальцами по влажности, загипнотизированный. Она такая мокрая. Буквально истекает. Опухшая и отчаянно нуждающаяся во мне.
Ее киска напрягается, когда я кружу по ней, как будто она пытается втянуть мои пальцы внутрь. Безумно хочет, чтобы что-нибудь снова заполнило ее.
Кровь шумит у меня в ушах, когда мой член дергается так же нетерпеливо.
Я засовываю в нее два пальца. Лили стонет мое имя, извиваясь на матрасе, пытаясь протолкнуть мои пальцы глубже. Она стонет, когда я сгибаю их.
— Ты хочешь кончить снова? — Я не узнаю собственный голос, огрубевший из-за самых низменных инстинктов.
— Да, — выдыхает она, неистово кивая.
Она распадается. Вместо победы я чувствую, как невидимые нити моего контроля, связывающие мое возбуждение с ее, рвутся.
Сдерживаться становится физически невозможно.
Я заменяю свои пальцы членом, входя в нее одним резким движением. Я возвращаюсь к грубым, глубоким толчкам, вколачиваясь в нее с такой силой, что пружины кровати и изголовье трясутся. Это просто подстегивает меня двигаться быстрее, наполняя ее с каждым толчком.
Лили кончает с громким криком, извиваясь вокруг меня, который выдавливает сперму прямо из моих яиц. Мой член набухает по мере того, как моя кульминация продолжается, удовольствие настолько сильное, что почти причиняет боль.
Мое дыхание соответствует бешено колотящемуся сердцу, когда я отстраняюсь, тянусь за салфеткой на столике рядом с изголовьем кровати и комкаю ею использованный презерватив, прежде чем рухнуть обратно на кровать. Я чувствую свой пульс повсюду — на кончиках пальцев и на кончике члена, — когда пот на моей коже начинает остывать.
Черт, это было здорово.
Лили выглядит такой же ошеломленной, как и я. Она не двигается с тех пор, как я вышел, все еще растянувшись в той же уязвимой позе.
Моя голова пуста, мое тело временно насытилось. Меня охватывает ощущение покоя, такое же бегство, которое я получаю, стоя на краю обрыва или катаясь верхом по Ньюкаслу. Я не знал, что такое чувство возможно где-либо еще. Я никогда раньше не ассоциировал это с физическим удовлетворением от секса.
Пару минут спустя голова Лили поворачивается в мою сторону. А может, прошли часы. Дни. Я точно не считаю секунды.
Ее голубые глаза кажутся изумленными, что разжигает удовлетворенный огонь в моей груди. Лили смотрит на меня как на бога, и я с радостью стану ее личным божеством.
Она ничего не говорит. Я тоже. Мы просто смотрим друг на друга, учащенное дыхание переходит в ровные вдохи и выдохи.
Затем ее взгляд падает на часы.
Расслабленное выражение лица Лили сменяется настороженным.
— Черт! — восклицает она, выпрямляясь. — Я должна быть в номере Хлои через пять минут.
Я зеваю.
— Зачем? Свадьба только в три.
— Нам всем нужно сделать макияж. И уложить волосы.
Я бросаю на нее взгляд.
— По-моему, ты хорошо выглядишь и так.