— Где ты была? — Спрашивает Хэнсон, когда Лили подходит к нам.
— На поле для поло, — беззаботно отвечает она. Она бросает взгляд на Джона. — Здравствуйте, мистер Кашинг.
— Рад видеть тебя, Элизабет. — Джон приветствует ее более тепло, чем Хэнсона, что я нахожу интересным.
— Я Эллис. — Эллис широко улыбается, представля себя. — Мы встречались на теннисном матча в честь четвертого июля.
Я подавляю фырканье.
— Рада тебя видеть, — ровно отвечает Лили, ничем не показывая, помнит ли она Эллиса. Она бросает на меня взгляд. — Кто твой друг?
Сначала я думаю, что она шутит. Мы познакомились меньше пятнадцати минут назад, и это был не просто обмен беглыми любезностями. У нас был полноценный разговор.
Но в ее нейтральном выражении лица нет и намека на поддразнивание. Ни искры узнавания.
На несколько неуверенных секунд это заставляет меня усомниться в собственном здравомыслии.
Я колеблюсь. У меня есть выбор: либо напомнить ей, что мы только что встречались и разговаривали — жалко и, возможно, грубо, в зависимости от того, как я это сформулирую, — либо последовать ее примеру и притвориться, что это наша первая встреча.
Я протягиваю руку.
— Чарльз Мальборо.
Она не тянет время, как делала раньше. Лили хватает мою протянутую ладонь, пожимает ее один раз, затем сразу же ослабляет хватку.
Я отпускаю ее не сразу, и возникает вспышка какой-то более сильной эмоции, которая на несколько секунд стирает ее пассивность. Это исчезает прежде, чем я могу определить, в чем заключается изменение, ее рука исчезает из моей хватки быстрым рывком. Ее пальцы теребят синюю ткань платья, как будто она борется с желанием стереть любой след моего прикосновения.
Лили прочищает горло.
— Элизабет Кенсингтон.
Кенсингтон.
Она Кенсингтон. Ее имя не Лили, и ее фамилия не Эллсворт. Это Элизабет Кенсингтон — женщина, о которой Эллис говорил ранее. Член знаменитой американской семьи с таким ошеломляющим состоянием, что никто не уверен, какова точная цифра. Множество нулей, которые в сумме составляют сотни миллиардов. Назовите отрасль, и они будут владеть акциями в ней.
— Приятно познакомиться, — мне удается выдавить из себя.
Лили кивает, затем бросает взгляд на дедушку.
— Я буду в машине.
— Сейчас приду, дорогая, — отвечает Хэнсон.
Лили направляется к внушительным двойным дверям главного входа, ненадолго останавливаясь, чтобы что-то сказать светловолосой женщине, прежде чем продолжить путь.
— Семья превыше всего, джентльмены, — говорит Хэнсон, прежде чем подозвать сотрудника в форме и что-то пробормотать, на что мужчина кивает. — Наслаждайтесь оставшейся частью дня.
Он уходит, не попрощавшись более официально, что, по-видимому, является семейной чертой.
Внезапный уход Хэнсона беспокоит меня гораздо меньше, чем уход Элизабет Кенсингтон.
3
Одиннадцать месяцев спустя
Небоскреб, в котором находится штаб-квартира корпорации «Кенсингтон консолидейтед», огромен. С моего наблюдательного пункта на тротуаре он кажется физическим воплощением своего названия: плоская крыша упирается в серые облака, которые сердито и мрачно нависают над головой. Вдалеке зловеще грохочет гром.
Недостаток солнечного света мало смягчает сегодняшнюю жару. Начало июля гарантирует жару. Летний воздух влажный и липкий, чем дольше я стою на тротуаре, тем больше влаги пропитывает накрахмаленные слои моего костюма.
Я не хочу заходить внутрь.
Я слишком горд. Слишком похож на своего отца.
У меня также быстро заканчиваются другие варианты. Продажи пары объектов недвижимости меньшего размера и внесения минимальных платежей было достаточно, чтобы прожить прошедший год, не подав заявление о банкротстве. Но это не долгосрочное решение. Интерес продолжает накапливаться. Распродажа нескольких активов не привлекла особого внимания, но продажа большего количества вызовет спекуляции.
Никто, кроме меня, моей бабушки и адвокатов моего отца, не знает о катастрофическом состоянии финансов семьи.
Никто не начал задавать вопросов. Пока.
Начинает накрапывать мелкая морось, за которой следует громкий раскат грома, свидетельствующий о том, что буря только начинается. Если я в ближайшее время не сдвинусь с места, то войду внутрь промокшим.
Мне все равно. Дождь странно успокаивает. Она напоминает мне о доме. Напоминает мне, зачем я здесь.
Пошел ты, Джеймс.
Сердитые слова эхом отдаются в моей голове в течение минуты. Я никогда не называл его в лицо по имени. Использование его имени создает небольшую дистанцию —пространство, которое кажется необходимым прямо сейчас.
Мои отношения с отцом были сложными, пока он был жив.
После его смерти они стали ещё хуже.
Я так зол на него, удивляясь, как он мог так со мной поступить. С моей сестрой Блайт. С бабушкой. Неужели он думал, что сможет все исправить до того, как кто-нибудь узнает? Неужели он думал, что напиться в местном пабе и въехать в дерево — это какое-то решение? Понимал ли он, когда потерял контроль над машиной, кому придется разбираться с последствиями его ошибок?
Я никогда не узнаю ответов ни на один из этих вопросов, и это только усиливает мой гнев.
Я расправляю плечи и направляюсь к одной из вращающихся дверей под большими серебряными буквами «Кенсингтон Консолидейтед».
На несколько секунд мои мысли уносятся к единственной Кенсингтон, с которым я знаком лично. Насколько я знаю, Элизабет никак не связана с компанией своей семьи. Нынешний генеральный директор — ее дядя Оливер Кенсингтон.
Завтра я должен посетить матч по поло в загородном клубе «Атлантик Крест» и я не могу не задаться вопросом, будет ли Элизабет — или Лили, как она запечатлелась в моем сознании, — там снова. И если это так, с какой версией я столкнусь — с загадочной, интригующей незнакомкой, которую я встретил в сарае, или с холодной, сдержанной наследницей, которая притворилась, что не знает меня?
Каждый раз, когда она приходила мне в голову в прошлом году, я говорил себе, что причудливое преображение — единственная причина, по которой она вызывает постоянный интерес. Снова увидев ее лично, я просто разгадаю тайну, над которой мне с самого начала не следовало ломать голову.
Молодая женщина, работающая за стойкой регистрации, поднимает глаза с натянутой улыбкой, когда я подхожу к массивной мраморной глыбе, за которой она сидит. Она убирает челку с глаз, и я сразу же вижу в ней интерес. Она постукивает ручкой с колпачком по подбородку, слегка ухмыляясь, когда мой взгляд опускается на ее грудь. Шелковая ткань ее блузки такая облегающая, что я вижу очертания ее лифчика.
Может быть, я попрошу ее номер телефона, когда буду уходить отсюда. Я должен поужинать со своей мамой, Дереком и Эллисом, прежде чем мы отправимся завтра в Хэмптон, и я хочу пережить его как можно скорее. Судя по вчерашнему ужину, это будет еще один неловкий вечер.
— Чарльз Мальборо к Ашеру Котсу, — говорю я хорошенькой секретарше.
— Конечно, мистер Мальборо. — Ее улыбка по-прежнему кокетлива, но тон холодный и профессиональный. — Могу я, пожалуйста, взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности?
Я вытаскиваю из кармана кожаный бумажник, достаю водительские права и кладу их на стойку. Мое кольцо с печаткой звякает о мрамор, и она с интересом разглядывает его.