Так и должно быть. Мой разговор с ним прошел примерно так:
Я: Мне нужна услуга.
ТЕО: Привет! Конечно. В чем дело?
Я: Не задавай лишних вопросов, пожалуйста.
ТЕО: Понял.
Я: Не мог бы ты прислать мне номер телефона Лили?
ТЕО: У меня нет ее номера.
Я: У твоей жены есть.
ТЕО: Ты хочешь, чтобы я украл его из телефона Хлои?
ТЕО: Ты разговаривал с Лили с тех пор, как покинул Францию?
ТЕО: Все в порядке?
Я: Ты знаешь, что такое вопрос, Хьюз?
ТЕО: 212-535-1012
Я: Спасибо.
ТЕО: Не облажайся снова!
Чертовски неловко.
— Если тебе нужен был мой номер, ты должен был попросить его у меня, прежде чем улизнуть посреди ночи.
Я морщусь, потирая затылок.
— У меня было...
— «Срочное дело». Да. Поняла.
Даже без воздушных кавычек, которые она использует, я бы уловил ее сомнения, благодаря тому сильному акценту, который она делает на оправдании.
— Я не хотел уезжать, Лили, — тихо говорю я.
— Ну, мы оба собирались уехать. Верно?
«Верно?» это риторический вопрос. Мы оба знаем ответ. Я знал, насколько разные наши жизни, когда это началось между нами. Я просто не ожидал, что это будет иметь такое значение.
— Лили! — К нам вприпрыжку подбегает девочка-подросток. — Тебя ищет твоя бабушка. Она хочет познакомить тебя с друзьями, и, пожалуйста, не заставляй меня возвращаться туда без тебя, потому что она меня немного пугает. — Она улыбается Лили, затем смотрит на меня. — Привет! Я Рен.
— Я Чарли, — говорю я ей.
Рен театрально ахает.
— Герцог? Моя мама и тетя Скарлетт только что разговаривали...
— Где Джиджи? — Лили быстро спрашивает.
— Иди за мной, — отвечает Рен.
Лили смотрит на меня.
— Хорошо доехать домой, Чарли.
Затем она идет внутрь.
По моей коже пробегает холодок, который не имеет ничего общего с воем кондиционера, когда они с Рен входят в здание через ближайшую дверь.
Чувство потери. Это как смотреть, как уплывает лодка, на борту которой я очень, очень хотел быть.
Я прохожу мимо статуи Аполлона и продолжаю движение к перилам. Мы на одном этаже, так что обзор невелик. Небольшой сад, обнесенный стеной, примыкает к вестибюлю отеля. Вокруг и выше возвышаются небоскребы. У меня такое чувство, будто я снова стою перед штаб-квартирой «Кенсингтон Консолидейтед», кажусь карликом из-за их ошеломляющей высоты.
Я осматриваюсь вокруг и вижу каменные стены. Поросшие травой холмы. Суровые вересковые пустоши. Деревянные ворота. Этот пейзаж всегда будет для меня домом. Даже оживленный Лондон кажется иным, чем этот, где кажется, что весь город может рухнуть вокруг тебя, как башня из кубиков.
— Здесь намного тише, не так ли?
Я смотрю налево, мой позвоночник выпрямляется, а желудок переворачивается, когда ко мне приближается Крю Кенсингтон.
Мы общались — совсем немного — на Красно-бело-синей вечеринке, которую устроила его теща.
— И теплее, — отвечаю я. Толстые слои моего костюма задержали внутри много влаги.
Отец Лили кивает, останавливаясь рядом со мной, чтобы полюбоваться видом.
— Я с нетерпением жду зимы. Прошло немного времени с тех пор, как я был здесь. — Он смотрит на меня. — Ты кажешься знакомым. Мы не встречались?
— Я Чарльз Мальборо. Мы познакомились на вечеринке Четвертого июля в Хэмптоне.
— Точно. Крю щелкает пальцами. — Рад снова тебя видеть. Должно быть, тебе было немного неловко.
Я смотрю на него, совершенно ошеломленный. Если бы Лили рассказала своему отцу то, что я сказал о ней, он ни за что не стал бы сейчас дружелюбно улыбаться мне.
— Потому что ты британец, — поясняет Крю.
Я, должно быть, выгляжу смущенным.
— О, — понимаю я.
— Извини. Папина шутка. — Он отпивает из стеклянного бокала, который держит в руке. — Чем ты занимаешься, Чарльз?
Я решаю быть честным.
— Прямо сейчас я пытаюсь понять, насколько сильно меня волнует то, что от меня хотел мой отец.
— А, родительские ожидания. — Крю улыбается. — Бывали там. Твой старик привык дергать за все ниточки?
— Он часто так поступал.
— Поступал? Он...
Я киваю.
— Он умер в прошлом году.
— Очень жаль это слышать. Похоже, он оставил тебе многое.
— В некотором смысле.
Сильный стресс? Чувство вины? Неуверенность? Ожидания? В яблочко.
Деньги? Совет? Поддержка? Любовь? Ничего из перечисленного.
— Мой отец годами манипулировал мной и моим братом. Натравливал нас друг против друга. Превращал все в соревнование и менял правила, когда ему этого хотелось. В какой-то момент я ушел. Отказался от большей части того, что он хотел для меня, и ушел, просто чтобы доказать, что я могу.
— Вы сожалете об этом?
— Нет. Но я не уверен, что поступил бы так ещё раз. — Он опускает взгляд, взбалтывая янтарную жидкость в своем стакане. Огромный кубик льда звякает о стекло. — Уход не заставил меня меньше заботиться о том, что он думает. Он не сблизил нас и не освободил меня от его ожиданий. Или помешал моему отцу высказывать свое мнение о моем выборе.
— По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о последней части, — говорю я.
Крю хихикает.
— Верно.
— Чарльз! У тебя получилось! — Ашер Котс направляется к нам, широкая улыбка на его лице свидетельствует о веселье, которое у меня стало ассоциироваться с ним. — И хорошо, что ты познакомился с Крю.
— Мы встречались раньше, — говорит Крю. — На праздновании Джозефиной того, что его соотечественники больше не главные в нашей стране.
Я криво улыбаюсь.
Может, Лили и похожа на свою мать, но чувство юмора она явно унаследовала от своего отца.
— Крю, ты ужасный ведущий, — говорит Ашер. — Спроси лучше о сок… я имею в виду футболе.
— Ты следишь за футболом? — Крю спрашивает меня.
— Только Премьер-лига, — говорю я ему. — Вам следовало купить часть «Манчестер юнайтед», а не «Милана».
Крю улыбается.
— Кто тебе сказал, что я владею частью «Милана»?
Еще один голос присоединяется к нашему разговору, прежде чем я успеваю ответить. Я предполагал, что его приобретение общеизвестно, но, думаю, нет.
— Почему я не удивлен, что вы двое прячетесь здесь? — Подходит Оливер Кенсингтон, дергая за галстук, чтобы он немного развязать его.
— Расслабляемся, — поправляет Крю. — Не прячемся.
— Созерцаем звезды, — добавляет Ашер.
Они стучатся кулаками.
Оливер закатывает глаза, затем поворачивается ко мне и протягивает руку.
— Оливер Кенсингтон.
— Чарльз Мальборо, — отвечаю я.
— Приятно познакомиться, Чарльз.
Мы пожимаем друг другу руки.
Оливер поразительно похож на Крю — сильные гены в этой семье — но его поведение кардинально отличается. Его манеры, на самом деле, напоминают мне моего отца. Уверенный, но немного встревоженный.
— Чарльз?
Я смотрю налево, и моя челюсть сжимается, когда я вижу свою мать, стоящую в нескольких футах от меня.
— Извините меня, — говорю я Оливеру.
Он кивает, затем поворачивается, чтобы поговорить с Крю и Ашером.
Я подхожу к Джорджии, на которой платье до пола и бриллиантовое ожерелье. Ее рука обхватывает локоть Дерека.
— Привет... мам.
Я всегда не уверен, как называть ее в лицо. Мама кажется слишком теплым словом. Джорджия слишком холодное.
— Чарльз, — повторяет она. — Что ты здесь делаешь?