Мой отец проводил здесь много времени, но меня он особо никогда не привлекал. Я бы предпочел расслабиться в пабе или проехаться галопом. Но именно тут Луи предложил встретиться, и я благодарен ему за то, что он один из немногих людей, кто потрудился по-настоящему понять, каково мне, а не просто выразить соболезнования.
— Доброе утро, Луи.
Он улыбается, оценивая мой внешний вид.
— Ты хорошо выглядишь, Чарльз.
Я в костюме из-за вечеринки в саду, на которую обещал бабушке прийти.
Но я думаю, он имеет в виду что-то другое. На данный момент я просто жду окончательных документов по сделке. Как только они будут подписаны обеими сторонами, средства будут выделены. Я близок — так близок — к тому, чтобы все разрешилось.
Но дело не только в этом. Я наконец-то смотрю вперед. Взвешиваю возможности. Рассматриваю варианты. Мечтаю, и это чертовски приятно.
Невидимый груз, который постепенно растет, и, возможно, это видно и другим.
— Вы тоже, — говорю я ему.
Луи вздыхает.
— Поппи запретила мне все вещи, которые меня радуют. Говорит, что они вредны для моего здоровья.
Это объясняет сигары и виски. Он в полной мере использует время, проведенное здесь.
— Разве это не так?
Луи хмурится, затем гасит сигару.
— Говоришь как будущий врач.
Я думаю о визитной карточке, спрятанной в моем бумажнике. Я не позвонил доктору Эванс, но я подумывал об этом.
Я даже не знаю, можно ли вернуться в школу после более чем годичного перерыва. Но я хочу это выяснить.
— Я никогда не был врачом.
— Но ещё можешь им стать. Что тебя останавливает?
— Я обдумываю это, — признаюсь я.
Луи откидывается на спинку стула, больше сосредоточившись на мне, чем на своих пороках.
— Хорошо.
— Мой отец бы этого не одобрил.
Он тяжело вздыхает.
— Джеймс был сложным человеком, Чарльз. Ты это и без меня знаешь. Но он любил тебя и твою сестру. Ты значил для него намного больше, чем просто наследник. Возможно, ему было трудно выразить это, но это все равно было правдой. И он оставил тебе более тяжелое бремя, чем должен нести любой сын. Теперь, когда ты во всем разобрался, я думаю, он посоветовал бы тебе немного побыть эгоистом.
Я не могу представить, чтобы мой отец когда-либо произносил эти слова. Вся его личность была построена на долге и ответственности. И только потому, что он потерпел неудачу в некоторых отношениях, я никогда не чувствовал, что это дало мне свободу сделать то же самое.
— Может быть.
Он слегка улыбается, как будто понимает, что я не верю. Как будто он знает, что примириться с ожиданиями и планами моего отца — и с потерями — это то, с чем я должен разобраться сам. Это было легче отодвинуть в сторону, когда я был сосредоточен на простом решении сиюминутных проблем, а не на составлении долгосрочного плана. Я боюсь сглазить, но если предположить, что сделка пройдет так, как ожидалось, у меня будет меньше забот и уменьшится источник стресса.
— Вы знали моего отца до того, как он женился.
Луи кивает, хотя я на самом деле и не спрашивал. Я знаю, что они с Джеймсом вместе закончили Кембридж за десять с лишним лет до знакомства моих родителей.
— Да.
— Вы знаете, почему он женился на ней?
Вопрос, на который у меня никогда не хватало смелости задать его отцу. Мы не обсуждали мою матерь. Говорить о ней было запрещено с того момента, как со стен сошла последняя картина с ее изображением. Единственный раз за последние шестнадцать лет я обсуждал ее со своим отцом, когда пришло приглашение на ее свадьбу и я сообщил ему, что поеду на нее.
— Только самые очевидные причины. Джорджия была прекрасна и обаятельна. Кроме того, казалось, ее мало заботил титул — по крайней мере, поначалу, — и я знаю, что Джеймсу это понравилось.
— Что вы имеете в виду?
— Ты лучше меня знаешь. Твой отец, возможно, и был суровым герцогом, но это не значит, что он не боролся с этой ролью. Он находил разные способы справиться с этим. Одним из примеров была женитьба на твоей матери — выбор женщины был несколько неожиданным. Азартные игры - другое дело. Мужчины, довольные своей жизнью, не идут на такой риск, который… — Он резко замолкает, затем тянется за своим виски. — Я не имел в виду…
— Все в порядке, Луи. Я пытаюсь понять, почему он сделал то, что сделал. Чего бы он ожидал от меня, если бы... — Я качаю головой.
— Он никогда бы не увидел, как ты стал герцогом, Чарльз. Сколько бы он ни прожил. Это обратная сторона титулов.
— Не для всех.
Он вздыхает.
— Я уверен. Но сравнение себя с отцом ничуть не облегчит роль. Ты столкнешься с проблемами, которых у него никогда не было, — с проблемами, которые он создал. Твоя преданность семье достойна восхищения. Но не позволяй ей превзойти амбиции. Собственное счастье. Ты можешь быть врачом и герцогом, если захочешь. Сосредоточься на возможностях, которые у тебя есть, а не на ограничениях.
Я провожу пальцами по расшитому бисером краю кожаного подлокотника.
— Я встретил женщину. Она американка.
— А. Ты беспокоишься, что повторишь ошибки своего отца?
— Не совсем. Лили совсем не похожа на мою мать. Наши отношения полностью отличаются от отношений моих родителей. Но я… Я не думаю, что смогу быть сыном, которого вырастил мой отец, и человеком, которым я хочу быть рядом с ней. Такое чувство, что я должен выбирать между ними.
Луи наклоняется вперед.
— Джеймс вырастил сына, который делает свой собственный выбор, а не мужчину, который всегда делает то, чего ожидают другие. Выбирая свой собственный путь, ты уважаешь его память. Я знаю, ты злишься из-за бремени, которое он тебе оставил, и у тебя есть на это полное право. Но не позволяй этому убедить тебя в том, что он не любил тебя или не гордился тобой. — Он отодвигает свой бокал, придвигается ближе ко мне, затем наклоняется и передает прямоугольную черную коробочку. — Я ждал подходящего момента, чтобы подарить это тебе, и он настал.
Я тянусь к нему и открываю ее.
Это стетоскоп. Черная резина и блестящий серебристый алюминий.
Я вынимаю его из коробки.
— Твой отец купил его три года назад, когда ты сказал ему, что поступаешь в медицинскую школу.
По краю диафрагмы нанесена гравировка.
Доктор Чарльз Мальборо.
— Я знал, где он его хранил, поэтому прихватил, когда был в «Ньюкасле» на прошлой неделе. После нашего тогдашнего разговора у меня возникло ощущение, что внутри тебя идёт борьба.
— Спасибо, — говорю я, все еще глядя на него.
Мой отец не высказывал никаких возражений по поводу моего выбора карьеры, но у меня никогда не складывалось впечатления, что он был особенно доволен этим. Он предпочел бы, чтобы я занялся банковским делом или юриспруденцией. Какая-нибудь более выдающаяся профессия.
До сих пор я не понимал, как сильно это меня беспокоит, поскольку столкнулся с некоторыми доказательствами его поддержки. Медицина была не тем, что он выбрал бы для меня, но он планировал подарить это мне на выпускной. Он намеревался поддержать мой выбор.
— Спасибо, — повторяю я. Это больше похоже на карканье.
— Он не хотел, чтобы ты был таким же, как он, Чарльз. Он хотел, чтобы ты был лучше.
Я киваю, не в состоянии придумать какой-либо ответ. Меня захлестывают эмоции, и не только негативные. На самом деле ничего этого нет.
Впервые с тех пор, как он умер, я скорблю по своему отцу без всякой враждебности.