то быть похожим, быть рядом с ним и, значит, стать лучше, смелее, отважнее.
Родившаяся еще в прошлом веке авиация за несколько последних десятилетий достигла звездных высот, породив космонавтику. Фантастически изменилась техника, неимоверно возросли требования к человеку, летающему на ней, однако главное в авиации осталось неизменным — характер пилота. То, что делает
человека летчиком. Но человек есть человек, и в его многогранной натуре вольно или невольно
происходит своеобразная техническая переориентация. И эту мысль Одинцов четко проводит в своем
произведении. Учитывает он и то, что наше время — время большого, огромного доверия к человеку, когда объективные условия все чаще и чаще оставляют солдата наедине со своей совестью и техникой.
Что было, то было — вот принцип, который положил Одинцов в основу своего творчества. Было не
обязательно с автором, но было — с поколением, от имени которого он сурово и честно говорит. Он и
этой книгой как бы отчитывается о своей жизни и своей войне. Впрочем, обе книги не содержат и
десятой [197] доли того, что им пережито. Ему не надо было «изучать» жизнь, он познал ее сполна, варился в ней, был в ее кипении.
«Преодоление» — произведение художественно-документальное. Об особенностях его, о праве писателя
на вымысел и домысел, о границах вымысла можно, наверное, спорить. Одинцов принял участие в этом
споре как практик. Основываясь на огромной массе документов, личных впечатлений, достоверных
фактов, он создал запоминающиеся образы. Именно образы, а не копии с натуры. Сделал художественное
произведение, а не документальное жизнеописание.
И вообще, надо сказать, способность изучить документ и заставить его заговорить, видеть сквозь его
строки живую жизнь, сочетать факт и вымысел — одно из главных достоинств почерка Михаила
Петровича и в этой книге.
Читая произведения Михаила Петровича Одинцова, невольно вспоминаешь слова одной из книг, в
которой записано высказывание Л. Н. Толстого: «Мне кажется, что со временем вообще перестанут
выдумывать художественные произведения. Будет совестно сочинять про какого-нибудь Ивана
Ивановича или Марью Петровну. Писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то
значительное или интересное, что им случалось наблюдать в жизни». Возможно, в этих словах есть
известное преувеличение, но какие легенды сотворила жизнь с самим Одинцовым!
Книга охватывает послевоенные десятилетия, когда создавалась советская реактивная авиация и
воспитывался новый тип современного летчика, родного брата тех пилотов, которые с любовью описаны
в романе «Испытание огнем».
Есть в книге такие строки: «Все тревоги, которыми [198] сейчас живут на командном пункте летчики, Сохатому близки и понятны. Но Ивану легче — у него за плечами опыт, война научила многому. Капитан
испытал безрассудную смелость неопытности в сорок первом, госпитальную жизнь, горечь потерь
боевых друзей... Бравада сменилась у него спокойной расчетливостью, в бою он стремится теперь
правильно оценить силы противника, предугадать его действия». Это уже образ современного пилота.
Готовность современного советского воина к подвигу, решимость и способность совершить его — вот
главный итог всего того, что составляет содержание и этой книги Одинцова.
Раз, и два, и три автор возвращает нас к мысли о мире как источнике добра, истины и справедливости.
Большая тревога и боль звучит во многих его строках, не может он примириться с войной. Термоядерный
мировой пожар люди должны предотвратить! И радуешься за автора, который шел к этим мыслям через
войну, тревоги и утраты, но обрел не разочарование, а силу для того, чтобы позвать за собой, помочь нам
увидеть: жизнь может и должна стать краше, если мы будем кузнецами своего счастья, отстоим самое
дорогое — мир.
В одной из своих статей в молодежном журнале Михаил Петрович Одинцов так и написал: «В памяти
людей моего поколения четыре военных года врезались навсегда. Это каленая отметина, след от нее на
всей последующей жизни, на поступках, оценках, отношениях. Словом, боли и страданий, ярости и
доброты, ненависти и любви на долю каждого воевавшего выпало столько, сколько вряд ли выпадает на
полную, но прожитую в мирное время жизнь человека. Нам, участникам войны, как бы отпущена сейчас
вторая жизнь. Но нет более страшных войноненавистников, чем мы». [199]
Книги «Испытание огнем», «Преодоление» — весомый «взнос» в освещение подвигов тех, кто сражался
с врагом в небе войны. Важно это? Бесспорно. Когда войну забывают, начинается новая. Так говорили
древние. Память — главный враг войны. Важно и то, что в этих произведениях юноши и девушки, молодые офицеры получили немало полезных советов, которые наверняка помогут им в жизни и службе.
Ощущая на своих плечах тяжесть генеральских погон, Михаил Петрович напоминает нам о долге перед
будущими поколениями и о том, что художнику, желающему идти в ногу со своим временем, не нужно
искать каких-то особых связей с жизнью народа. Этой жизнью ему надо жить. Тогда и книги будут
продолжать жизнь их творца.
Возвращение
Домой возвращаться всегда хорошо. Из служебной командировки, из отпуска, даже из госпиталя. Но где
найти такие слова, чтобы передать душевное состояние людей, возвращавшихся домой с войны? И с
какой войны! С того великого побоища, на котором не четыре года, а добрая половина жизни, кажется, осталась, где на обожженных огнем, исполосованных гусеницами танков, крупно меченных бомбами и
снарядами, щедро политых кровью полях остались друзья-товарищи...
— Летом 1945 года, — вспоминал Михаил Петрович, — мы, бойцы 1-го Украинского фронта, ехали на
Парад Победы из Германии. Пересекли границу, и тут кто-то сорвал стоп-кран. Поезд остановился. Все
высыпали из вагонов, бросились в поле. Не могу рассказать, что мы «чувствовали. Обнимали, целовали
[200] родную землю. Многие из ребят лежали на ней, раскинув руки, и плакали. Так было. Так
истосковались по Родине. А потом всю дорогу до Москвы у окон стояли, все светлое время многие ехали
на крышах вагонов, чтобы раны и страдания родной земли рассмотреть и на всю жизнь запомнить.
Клялись мы, что никому и никогда не дадим в обиду нашу землю.
А потом было возвращение и на родной Урал.
...Каждое время года характерно по-своему. Но, наверное, только веснами можно метить жизнь
человеческую. Ведь когда людям холодно, когда им плохо и печаль больно сжимает сердце, они
вспоминают свою весну, наделяя ее ласковостью матери, с нетерпением и надеждой идут памятью
лечиться к ней. И она лечит обновленным расцветом природы, таинством рождения тепла, цветами, чистыми ручьями, птичьим гомоном.
Есть что-то глубоко символичное в том, что именно весной приходит к нам такое созвездие воистину
великих праздников. День рождения В. И. Ленина, День космонавтики, Первомай, День Победы... Это
созвучие наших чувств и настроения природы вселяет оптимизм, веру в будущее. Весна — утро года.
Многое связано с весной и в судьбе Михаила Петровича Одинцова.
...В тот год проводы долгой и многоснежной зимы были короткими. Тепло быстро прибывало, поля рано
освободились от снежного покрова и подсохли, начали радовать глаз ожившей зеленью озими. По логам
и оврагам бурливо текли вешние воды. Прилетели грачи — первые вестники весны. Восьмая
послевоенная весна вступала в свои права. Колхозники южных районов области уже начали сев.
И в Свердловске тот воскресный день, 26 апреля 1953 года, выдался солнечным и теплым. Погода
гармонировала [201] с настроением людей, направлявшихся к центру Кировского района, к северной
стороне площади имени Кирова. Сюда сливались потоки колонн студентов и рабочих, школьников и