Убедительность этой теории не в последнюю очередь определяется тем обстоятельством, что исследователи русской разговорной речи ведут массовые записи, анализируют речь многих десятков информантов. Делается это для того, во-первых, чтобы получить надежные, объективные данные, избежать случайных и односторонних выводов, и, во-вторых, чтобы выявить социально обусловленные различия в реализации разговорного языка[5]. Такие различия особенно заметны в произношении. При этом они «многоплановы», т. е. зависят от разных характеристик носителей литературного языка, разных социальных условий его существования. Вот как пишет об этом М. В. Панов:
«Нормы литературного произношения в современном русском языке в значительной степени вариативны. Желательны эти варианты или нет, они должны быть изучены.
Существуют территориальные разновидности литературного произношения: московская, ленинградская, южнорусская, средневолжская и т. д. Особо надо отметить разновидности литературного русского произношения, возникающие в условиях двуязычия: на Украине, в Грузии, Литве, Татарии и т. д., а также в некоторых странах за пределами Советского Союза.
В каждой такой локальной разновидности литературного языка существуют различия в произношении между поколениями и между социальными группами.
Существуют вместе с тем и внетерриториальные разновидности литературной речи: это сценическая и радиоречь. В действительности они внетерриториальны только в идеале; реально различаются нормы в разных театрах и внутри театров — у разных поколений.
Наконец, каждая из этих разновидностей должна быть изучена в ее стилистических вариантах.
Существенны лишь типические черты каждой из этих разновидностей произношения; следовательно, необходимо массовое фонетическое обследование» [Панов 1966, 173][6].
Необходимость массового обследования говорящих первоначально и была обоснована применительно к изучению литературного произношения[7]. С этой целью М. В. Панов составил «Вопросник по современному русскому литературному произношению» (М., 1959 и 1960). Этот вопросник замечателен несколькими присущими ему свойствами.
Во-первых, он опровергает бытующее среди лингвистов высокомерное мнение об анкетном методе изучения произношения как о «бумажной фонетике»: с помощью искусно составленных контрольных вопросов здесь удается ослабить влияние на информанта внешнего облика слова, его орфографии, отвести, забраковать (и, стало быть, в дальнейшем не учитывать) ответы тех, кто «не слышит себя», а также тех, у кого проявляются диалектные произносительные навыки; наконец, разная форма вопросов об одном и том же фонетическом явлении позволяет увеличить надежность ответов информантов, заполняющих вопросник. И все же вопросник есть вопросник: при использовании его как инструмента фонетического обследования говорящих сохраняется опасность получить искаженную, смещенную картину произносительных навыков носителей языка. Чтобы избежать этой опасности, нужны данные объективные, характеризующие не самооценку информанта, а его спонтанную (или приближенную к спонтанной) речь.
И М. В. Панов дополняет анкетную («вопросничную») методику другим приемом изучения произносительной нормы — чтением специально составленного текста. Такой текст, максимально непринужденный и естественный по стилю, М. В. составил и обосновал его с точки зрения включенных в текст фонетических явлений и с точки зрения методики записи его чтения [Панов 1966]. Сейчас этот хорошо известный среди фонетистов рассказ о леснике Антоныче не только широко используется в экспериментальных социофонетических исследованиях, но и модифицируется, дополняется в зависимости от конкретных задач исследования (см., например, работы: [Григорьева 1980, Жильцова 1987, Бебриш 1990], где применена разработанная М. В. Пановым методика экспериментального социофонетического анализа русского литературного произношения в его вариантах).
Во-вторых, вопросник позволил получить массовый материал: с его помощью было обследовано несколько тысяч носителей современного русского литературного языка. Тем самым в значительной степени был ослаблен фактор случайности, неизбежный при простом (пусть даже и повторяющемся) слуховом наблюдении за спонтанной речью.
В-третьих, социологическая анкета, предваряющая вопросник и содержащая лингвистически значимые характеристики говорящих (возраст, пол, уровень образования, знание иностранных языков, профессию, территориальную принадлежность и нек. др.), обеспечивает возможность проследить и выразить количественно целый ряд зависимостей между фонетическими навыками информантов и их социальными параметрами.
5
М. В. Панов разграничивает термины «разговорный язык» и «разговорная речь»: «Разговорной речью называем такую, в которой реализуется разговорный язык. Иногда разговорный язык условно называют разговорной речью, но оговаривают эту условность» [Панов 1979, 220]. В современных работах по русской разговорной речи принято именно такое условное употребление термина «разговорная речь».
6
Конечно, самостоятельность каждой такой локальной разновидности не стоит преувеличивать: это, скорее, та или иная (диалектная, обусловленная иноязычным окружением и т. п.) окраска литературной речи (см. об этом: [Ерофеева 1979, Крысин 1989]), и, безусловно, М. В. Панов прав, когда на основании сопоставления различных локальных черт литературного произношения приходит к выводу: «сложение целостных локальных подсистем русского литературного языка маловероятно» [Панов 1990, 55].
7
Примечательна перекличка идей и методов социофонетических исследований М. В. Панова с идеями и методами американского социолингвиста У. Лабова, разрабатывавшимися примерно в те же годы (первая социофонетическая статья У. Лабова была опубликована в 1964 году: см. [Лабов 1964]. И у Панова, и у Лабова — ясное понимание вариативности как естественного свойства языка (даже нормированного); четкая ориентация на речевую реальность, в которой проявляется зависимость произносительных навыков от возрастных, социальных, территориальных и других характеристик говорящих; последовательно выраженное стремление количественно измерить наблюдаемые произносительные различия; наконец, для обоих характерна изобретательность в методике социофонетичсского обследования носителей языка. (Разумеется, есть и значительное несходство этих двух ученых во взглядах на язык, в понимании задач лингвистики, но здесь речь не об этом).