неохотно, согласиться с мамой. Но привычка думать о будущем не
оставляли его... Хотя до зимы было далеко, отца уже волновали многие
хозяйственные дела ( корм для коровы, ремонт базов, покупка дров и угля
и пр.). Говорил: “...Ведь никто все это не сделает, если я начну
лентяйничать?..”
Родители регулярно, но не часто бывали у дочери...Отец полостью
простил ее, постарался забыть некогда в гневе сказанные скандальные
слова. В доме, куда недавно переехала семья (очередная смена адреса !..),
244
раздавался крик недавно родившегося младенца. Бабушка и дедушка
радовались, глядя на внука. Но дед испытывал довольно странное чувство:
одновременно - радовался, обижался, ревновал... Обижался не на дочь, а
на Владимира, хотя понимал, что причина для обиды такая “особенная”,
что о ней и говорить громко не совсем удобно: “Почему наших,
фамильных мальчишек до сих пор нет?.. Когда будут в нашей семье? Или
полностью пропадем?. Не пора ли старшему жениться...Иначе скоро и
хозяина в доме не останется - вот в чем беда…” Отец связывал свои
надежды на “продолжение рода” только со старшим сыном. Наверное,
Владимир казался ему более серьезным человеком, чем младшие,
постоянно занятые непонятными делами в институте и школе...
Костя
продолжал
увлеченно
“штудировать”
школьные
учебники...Занимался вместе со своим другом - отличником Ефимом,
мечтавшим о медали... Оба верили, что хорошие оценки в аттестате
гарантируют им успех при поступлении в институт. Ребята не жалели
себя: почти месяц отказывались от развлечений и отдыха, лишь в середине
дня торопливо съедали заранее приготовленные бутерброды, запивая их
холодным чаем, минут десять - пятнадцать отдыхали от “умственной
работы”, а затем вновь брались за учебники.. Основное внимание -
математике и физике. Помнили, конечно, что придется писать сочинение
по литературе, но оно не тревожило ребят: ”Обязательно напишем! Да и
зачем нам сочинение?.. Ведь оно - не главный экзамен в
политехническом…”
Выпускные экзамены друзья выдержали успешно… Правда, медали
Ефим не получил: “ споткнулся” как раз на сочинении.. Но и без медали
аттестат друга выглядел уверенно и благополучно... Как и аттестат моего
брата...Выпускники шестой теперь не сомневались, что их с нетерпением
ждет строгий, но все же гостеприимный Ленинград...
Подготовка к экзаменам невольно заставила Костю забыть о своих
домашних обязанностях. Даже всегда спокойная и справедливая мама не
выдержала и, не скрывая чувства обиды, упрекнула сына: “... Ты стал как
чужой... Вроде дома и как будто тебя нет. Никого не видишь вокруг.
Ничего не делаешь. Не рано ли стал убегать от нас?..” Она имела в виду
тревоживший ее “внутренний уход” детей, когда они, оставаясь дома,
начинали жить своей, малопонятной и даже несколько чужой для
родителей жизнью. Костя спокойно, несколько безучастно (таким он не
был до экзаменов) выслушивал слова мамы, но изменять правила своей
“самостоятельной ” жизни не спешил. Видимо, теперь он действительно
находился в каком -то другом, неизвестном ей мире...
...Друзья вновь и вновь внимательно просматривали учебники, решали
задачи, повторяли теоремы и законы: они понимали, что Ленинград - не
Уральск и требования к абитуриентам из далекого провинциального
245
городка будут намного серьезнее, чем в их школе...Беспокоила физика...
Учитель (слабый, по мнению ребят) никогда не умел или не хотел
объяснять сложный материал и на вопросы учеников часто не отвечал, а
лишь советовал: “ Прочитайте еще раз в учебнике, подумайте над
прочитанным...”.
С математикой ребята чувствовали себя уверенно: Николай Карпыч
знакомил
учеников
в
со
своим
“предметом”
основательно.
Требовательный, даже жесткий, когда речь шла о знании и оценках, но
готовый всегда помочь “думающему” школьнику, он дорожил своим
профессиональным авторитетом и честью лучшей в городе школы. Ребята
из старших классов (Николай Карпыч работал только в девятом и десятом)
относились к математику с большим уважением. И всегда несколько
побаивались его требовательного, твердого, ироничного характера...
... В середине июля Костя вместе с другом отправился “покорять”