обязательно выпить. Дома осталось кое - что из “старых запасов”. Теперь
тесть, прощаясь с зятем, традиционно поднес ему “на дорожку”.
Выпив несколько глотков “пропущенного молока”, Ваня предложил
Семену “подкрепиться”. Но тот испугался: ”...Что ты ? Разве можно.. Ведь
пойдем на вокзал . И как тогда шагать?.. ”
В “отстойнике” призванные в армию находились неделю - полторы..
Терпеливо ждали пополнение из дальних поселков и аулов. Оно
прибывало (небольшими группами) до конца июля. И в военкомате
решили одновременно отправить всех мобилизованных в заранее
известные армейские части..
“Новобранцы” прошли большой колонной через весь город, - под плач
жен и матерей и крики родственников. Шествие будущих бойцов по
родным улицам я назвал бы “крестным ходом”... Шли молча. Наверное,
каждый думал о своем, стараясь угадать, как сложится его судьба на
войне..
... Дальше - хорошо известное и родителям, и Шуре по недавним (год
назад) проводам Грини... Железнодорожный вокзал... Большой состав - из
товарных, “телячьих” вагонов. Около каждого стоит командир небольшого
”дорожного взвода”. Рядом с ним - красноармеец с винтовкой. Они не
разрешали родственникам подходить к вагонам и в последний раз обнять
своих мужей и сынов. Командиры не хотели видеть “лишних” женских
слез?.. Или опасались беспорядков и скандалов в минуты расставания?..
На тревожный вопрос, куда повезут, никто не отвечал... Как обычно,
сразу же послышались различные предположения - догадки: одни
157
говорили, что поедут в Саратов; другие утверждали, что поезд на
ближайшей станции “развернут” в сторону Чкалова .. Но большинство
провожавших почему - то было твердо уверено в том, что уральцев сразу
же отправят на фронт. А что дальше будет? - можно было лишь гадать...
Но все знали, что ничего радостного и светлого на войне никто не найдет...
Пожилые казачки, когда - то отправлявшие своих сынов и мужей на
фронт, успокаивали рыдающих матерей и жен : ”На все воля
Божья...Просить надо нашего Заступника.. Только он защитит тебя, твоего
сына и мужа.. А как же иначе?..”
...Раздался пронзительный гудок паровоза... Дальше, как в прошлом
году...Двери вагонов со скрипом и грохотом закрылись, в небольшом
оконце мелькнуло чье - то лицо....Состав, сначала как бы нехотя, медленно
двинулся с места, но затем колеса вагонов бойко застучали по рельсам...
Поезд набирал скорость... И через несколько минут скрылся за
поворотом...У железнодорожного полотна остались лишь задумчивые
старики и рыдающие женщины с детьми, еще не до конца верящие, что их
родных “увезли” в дальние края...
11
Город менялся... Потемнел, окутанный суровым душевным сумраком.
В его облике появилась заметная жесткость. Уральск терял свое
традиционное спокойствие, добрую приветливость и загадочную красоту.
На высоких уличных столбах погасли ночные светильники. Темные
шторы закрыли окна контор и комитетов. Водный бассейн (“басейка”, как
говорили мальчишки) незаметно быстро высох, как и арыки, спасавшие
город во время летней жары. Молодые кустарники и деревья, совсем
недавно ставшие веселым украшением многих городских улиц, теряли
свою свежесть. Лето, еще недавно блиставшее богатством красок и
радовавшее горожан мягкой приветливостью, незаметно теряло свою
прелесть и свежесть..
В городе неожиданно, без объяснения причин, “закрылись”
центральные продуктовые магазины. На улицах увеличилось количество
милиционеров и военных. Теперь они встречались на каждом шагу:
проверяли документа у прохожих, особенно настойчиво у мужчин.
Горожане болезненно чувствовали голос пока далекой, но уже
приближающейся к ним войны. Никто не понимал, что все - таки
происходит на фронте. Неужели наша армия не может остановить и
разгромить немцев?.. Встревоженный Уральск, еще не забывший
трагедию гражданской войны, готовился к будущим серьезным
испытаниям...
158
Перемены коснулись и родного дома... Сестра теперь работала в
любую смену - и днем, и ночью. Дирекция фабрики не обращала внимания
на то, что у нее - маленький ребенок. Здоровых мужчин в цехах не
осталось... Грузчиками и кочегарами трудились старики, едва
справлявшиеся с тяжелой работой. Иногда их помощницами (правда, не