очень сильными и активными) на два - три часа становились молодые
катальщицы...
Днем в нашем доме оставалась лишь мама с Костей и внучкой. После
первых горьких военных дней она немного (думается, чисто внешне)
успокоилась.. В начале июля мы получили письмо от Грини, в котором он
рассказывал о каких - то “специальных” занятиях, службе и отдыхе,
описывал небольшое ( польское? белорусское? ) местечко и его
жителей.. Радостное, светлое письмо, которое раньше обрадовало бы маму.
Но ее встревожила дата...Письмо сын отправил 15 июня, т. е. он сообщал о
своей жизни за неделю до начала войны... А где он сейчас? Что с ним?..
Эти и другие вопросы оставались без ответа. Отец старался успокоить
маму : “Подожди хотя бы немного... Вот придет другое письмо, и мы
тогда все узнаем...” Но другого письма ни родители, ни братья с сестрой
никогда не получили...
В свободные от кухонно - домашних дел минуты мама читала старые
письма Грини... Читала - и плакала... Каждый день молилась “за здравие
раба Божия Григория...” Но ни чтение писем, ни молитвы не приносили ей
душевного покоя и желаемой уверенности в том, что “все благополучно
закончится” .. Отец, не выносивший детских жалоб и женских слез, порою
не выдерживал и “срывался” в громком крике: ”...Зачем ты его раньше
времени хоронишь?. Он живой...“ Но, кажется, и сам уже не верил, что
придет добрая весть от старшего сына.. ...
Володю и меня отец отправил на бахчу: “Нечего все дни дома
балберничать (т. е. бездельничать, “дурака валять”), делом займитесь...”
Коротко, но твердо еще раз объяснил наши обязанности: регулярно и
аккуратно пропалывать весь участок, беречь арбузы и тыквы, вовремя
“снимать” спелые дыни ( “...помните, они не должны перезревать...”),
следить за подсолнухами ( “...гоняйте скворцов и воробьев...”) и вовремя
“обивать” их, чтобы не “пропали” семена.. Каждый день мы были обязаны
собирать ведро вороняжки... И еще: “Проверяйте через день соседнюю
лощину. Там у нас картошка...Боюсь, что зима будет холодной, тяжелой и
надо приготовиться к ней уже сейчас, а с картошкой будет легче..”
... Возникло странное, несколько загадочное “недоразумение” (как
говорил отец). Городские возчики неожиданно прекратили свою работу
(если говорить мягко): артель “Гуж” (не без помощи властей)
“самораспустилась”. В ней никто (даже руководители) не остался:
сотрудников помоложе мобилизовали, а тех, кто “в возрасте”, отправили
159
в “трудовую армию”. Двух братьев отца (Иллариона и Степана) и
нескольких его приятелей “увезли” (как говорили близкие) в дальние,
неизвестные края “каменного” Урала...
Артельных лошадей “сдали” в ближние колхозы - совхозы или в
городские хозяйства, где они зимою погибли: у новые “хозяев” не было
кормов или они не умели заботиться о животных..
12
Отца вместе с Сивым оставили в городе. Видимо, имели какое -то
значение его возраст и рабочий опыт. Бывший “гужевик” оказался в
распоряжении городского военкомата как мобилизованный “трудармеец”.
Однако ему приходилось постоянно заниматься делами, не имевшими
отношения к этой организации.. Всю осень и раннюю зиму он трудился на
строительстве нового аэродрома, в 3 - 4 километрах к северу от города.
Почти полгода там работал весь Уральск: школьники старших классов и
студенты, учителя и служащие, немолодые мужчины и женщины -
домохозяйки. Многие из них впервые “имели дело с землей”. Даже отцу с
его бахчевыми и сенокосными навыками было трудно: он перевозил
щебенку, песок, цемент, бетонные плиты и пр. Работал не только как
извозчик, но и как грузчик - “доброволец”. Сам нагружал и разгружал
подводу, жалея женщин и школьников: они не могли быть серьезными
помощниками в его тяжелой работе...
Отец не жалел себя: после окончания “рабочей смены”, минуя дом,
сразу отправлялся на бахчу: проверять, как мы выполняем его “задание”.
Приезжал обычно поздним вечером, иногда - ночью, на один -два часа.
Пока мы складывали в телеге дыни, арбузы и вороняжку, - он отдыхал. Но
отец не позволял себе “залеживаться”. Старался как можно быстрее
отправиться в обратный путь: ведь все собранное нами нужно было
обязательно продать утром, пока не испортилось.. И его начальство