Отец, недовольный “увольнением” из военкомата, не раз строго говорил
мальчишкам: “Нечего портить обувь... Протрете подошвы до стельки.. В
чем будете потом ходить?.. Новую теперь разве купишь?..” Но я и
младший брат старались не слышать давно знакомых слов: торопливо
обедали - и убегали на улицу.. Приближалось время, когда нужно было
доставать коньки из темного чулана и готовиться к настоящей зиме..
... Группа учеников старших классов (среди них и наш Володя)
шестой школы подготовила ко дню Октябрьской революции праздничный
концерт. Они весело разыгрывали небольшие смешные сценки, исполняли
известные песни, читали стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского и пр.
Школьные “артисты” хотели показать своим товарищам и родителям
умение и желание радоваться жизни даже в тяжелые и страшные военные
дни: “...Мы делаем то, что необходимо людям...Мы выдержим все - и
обязательно победим... Нам не страшен серый волк - фашист...”
Концерт (на него брат пригласил маму и меня), исполненный
учениками за два дня до праздника, прошел с большим успехом. Молодые
зрители восторженно приветствовали выступление своих товарищей
аплодисментами, родители - возгласами:”...Молодцы !.. Прекрасно !..
Как вы смогли?.. Давайте еще раз...”
167
Но выступление, к сожалению (и для артистов, и для зрителей),
быстро закончилось. И детям, и их родителям предстояло заниматься
“настоящим”, “серьезным делом”...
На следующий день (ближе к вечеру) я простоял три часа в очереди
за хлебом около небольшой лавки “Красного Октября”, на Дмитриевской
улице... К ней “прикрепили” наши карточки...
Хлеб (что бывало уже не раз) не привезли, но продавщица сказала: “...
завтра обязательно будет: обещали привезти...” Очередь заволновалась,
зашумела, потребовала заведующего: “Пусть скажет, почему перед
праздником нет хлеба?.. Куда его подевали? “ Но что мог сказать
“руководитель лавки”? Только довольно неопределенное: ”Не завезли...
Видно, на хлебозаводе не успевают выпекать. Ведь теперь народа в городе
стало намного больше, чем прежде. Так что ждите.. Завтра привезут...”
Желающие “получить” хлеб сразу же встревожились. Особенно
стоявшие в самом начале очереди: они опасались, что если “отойдут
домой” на несколько часов, - их место “пропадет”. Кто-то предложил:
“Давайте держать порядок в нашей очереди.. А то придут новые и станут
все менять по - своему... Дежурить надо.. Не уходить...”
Сестра, заменившая меня вечером, простояла в очереди до полуночи...
Затем пришел Володя (Шуре надо было поспать хотя бы 3 - 4 часа перед
сменой). Позже, когда окончательно рассвело, к лавке вновь отправился я..
Вышел из дома - и не узнал ни двора, ни улицы: белый, чистый снег
покрывал тротуары и крыши домов, дорогу и ветки деревьев...Мороз сразу
заявил о себе: замерзли руки и нос. Пришлось прикрываться шапкой, иначе
щеки превратились бы в “звонкие ледышки”.. С большим трудом по
сугробам добрался до лавки. Люди, простоявшие всю ночь на улице, едва
держалась на ногах. Одни, стараясь согреться, бегали около квартала,
другие - хлопали себя руками, но пользы от таких попыток согреться -
никакой.
Мороз своим неожиданным приходом встревожил людей...Наступала
настоящая уральская студеная зима с ураганным ветром, жгучими
морозами и обильным снегом. Быстро приспособиться к такой зиме,
“подружиться“ с холодом было трудно.. Даже невозможно. Слишком
непривычно быстрым оказался переход от прохладной осени к студеной
зиме...
Старую очередь удалось сохранить.. Володя позже говорил, что
глубокой ночью приходили новые “покупатели”(работницы второй
смены), предлагали установить “ другой порядок”, но их никто не стал
слушать, хотя те и пытались составлять свой список очередников...
...Второй день стояния” на улице ( к вечеру) оказался радостным,
несмотря на сильный мороз и пронзительный ветер... Все возбужденно
говорили о военном параде на Красной площади и выступлении Сталина,
168
его уверенности в нашей победе...Показалось несколько необычным его
обращение к “нашим великим предкам” - от Александра Невского до
Михаила Кутузова...
...Хлеб привезли , но не днем, а ближе к ночи...Люди, уставшие от
длительного пребывания на “свежем воздухе”, медленно расходились по