И тут появились Придери и Рианнон. И он направился к ним, и приветствовал, и усадил их рядом. «Теперь отпусти мою жену, – сказал муж в обличье епископа, – и ты получишь все, о чем попросил». – «Теперь я с удовольствием отпущу ее», – сказал он.
И он выпустил ее из рук. И епископ коснулся мыши волшебной палочкой, и она преобразилась в молодую даму, прекраснейшую из всех виденных им. «Оглянись и посмотри вокруг, – молвил епископ, – и ты увидишь все дома и их жителей на прежнем месте». И Манавидан встал и оглядел землю. И там, куда он смотрел, он увидел землю вновь заселенной, полной людей и животных.
«Какое же наказание, – спросил он, – несли у тебя Придери и Рианнон?» – «Придери носил на шее кольцо от ворот моего дворца, а Рианнон – ярмо, под которым ослы возят сено. Это и было их наказание». И по этой причине история именуется также мабиноги Ярма и Кольца.[120]
И это конец третьей Ветви Мабиноги.
Мат, сын Матонви[121]
Это – четвертая Ветвь Мабиноги.
Мат, сын Матонви,[122] правил в Гвинедде[123] а Придери, сын Пуйла, был королем двадцати и одной части юга. Это были семь частей Дифеда, семь частей Морганнога, четыре части Кередигиона и три – Истрад-Тиви.
И в то время Мат, сын Матонви, не мог прожить без того, чтобы, когда он сидел, ноги его не покоились на коленях девушки, за исключением времени, когда он отправлялся на войну.[124] И девушку, что была тогда с ним, звали Гэвин, дочь Пебина из Дол-Пебин в Арфоне, и она была красивейшей из дев того времени.
И Мат всегда жил в Каэр-Датил в Арфоне[125] и не объезжал своих владений; вместо него это делали Гилфайтви, сын Дон, и Эфейдд, сын Дон, его племянники, дети его сестры[126] со своими дружинами.
И девушка эта всегда была с Матом; и Гилфайтви, сын Дон, приметил ее и влюбился так, что не находил себе места, и его вид так изменился от любви к ней, что его трудно было узнать. И в один из дней Гвидион, его брат,[127] обратился к нему. «О юноша, – спросил он, – что случилось с тобой? И отчего ты так печален? Я вижу, что ты худ, и бледен, и плохо ешь». – «Брат мой, – ответил тот, – я не могу открыть никому причину охватившей меня тоски». – «Hо что же это, друг мой?» – спросил Гвидион. «Ты ведь знаешь Мата, сына Матонви, – сказал тот, – если самый тихий шепот двоих будет подхвачен ветром, он услышит его».[128] – «Это так, – сказал Гвидион, – тогда лучше молчи, ибо я знаю твои мысли: ты влюблен в Гэвин». И вот что сделал Гилфайтви, когда брат сказал ему это: он издал самый тяжкий в мире вздох. «Погоди вздыхать, друг мой, – сказал Гвидион, – может статься, с моей помощью ты добьешься своего. Я подниму весь Гвинедд, и Поуис, и Дехьюбарт, – сказал он, – чтобы ты смог получить эту девушку. Поэтому возвеселись, и ты достигнешь желаемого тобой».
И после они пошли к Мату, сыну Матонви. «Господин, – сказал Гвидион, – слышал я, что на юге появились звери, не виданные на этом острове». – «И как же их зовут?» – спросил тот. «Свиньи, господин»[129] – «И что же это за звери?» – «Это небольшие звери, но их мясо вкуснее, чем говядина». – «И кто же ими владеет?» – «Их хозяин – Придери, сын Пуйла; их прислал ему Араун, король Аннуина». – «Хорошо, – сказал король, – и как же нам их добыть?» – «Я сам, господин, отправлюсь к нему с дюжиной спутников под видом бардов и выпрошу свиней». – «Он может отказать тебе», – возразил король. «Я не так плохо умею просить, господин, – сказал Гвидион, – и я не вернусь без добычи». – «Что ж, – сказал король, – тогда иди».
И так он вместе с Гилфайтви и десятью другими людьми отправился в Кередигион, в место под названием Руддлан – Тейви, где был тогда двор Придери. Они приняли вид бардов и шли с песнями и музыкой.
И той же ночью Гвидион явился к Придери. «Я буду рад, – сказал Придери, – услышать от вас какую-нибудь историю». – «О господин, – ответил ему Гвидион, – по нашему обычаю, когда мы приходим к столь знатному мужу, в первую ночь с ним говорит главный бард.[130] Я с радостью поведаю тебе те удивительные истории, которые знаю».
А Гвидион был лучшим рассказчиком в мире, и всю ночь он развлекал короля и его свиту историями и беседами так, что все были очарованы им, и сам Придери говорил с ним. «Господин, – сказал он наконец, – может, пришла пора прислать к тебе другого барда?» – «Нет нужды, – ответил Придери, – ты лучший рассказчик». – «Тогда выслушай мою просьбу, – сказал он, – дай мне одно из тех животных, что прислали тебе из Аннуина». – «Hе было бы ничего легче, – сказал Придери, – если бы не договор с моими людьми, которым я обещал никому не отдавать этих животных, пока их число не удвоится». – «О господин, – сказал Гвидион, – это легко исправить. Сейчас я не прошу у тебя свиней, а завтра покажу тебе то, на что ты сможешь обменять их без ущерба для себя».
И той же ночью он собрал на совет своих спутников. «Друзья мои, – сказал он, – нам не отдадут свиней просто так». – «Hа что же, – спросили они, – можем мы их обменять?» – «Сейчас увидите», – ответил он. И он показал свое искусство, сотворив чудесные вещи. Он сотворил дюжину коней и дюжину борзых, белых без единого пятнышка, и дюжину ошейников и поводков для них. И никто из видевших их не догадался бы, что эти вещи не из золота. И он сотворил дюжину седел для коней, каждая часть которых была из железа, покрытого золотом, и такие же уздечки. И со всем этим он пришел к Придери. «Привет тебе, господин», – сказал он. «Благослови тебя Бог», – ответил тот. «Господин, – сказал он, – ты сказал мне прошлой ночью, что не можешь ни продать, ни подарить своих свиней. Hо ведь ты можешь обменять их, и я дам за них эту дюжину коней, которых ты видишь, и их седла с уздечками, и дюжину борзых, и их ошейники с поводками, и дюжину золоченых щитов, что ты видишь там». В щиты же он обратил шляпки грибов. «Что ж, – сказал Придери, – нам надо посоветоваться». Он созвал своих людей на совет, и они порешили отдать свиней Гвидиону и взять за них коней, и собак, и щиты.
120
Здесь во множ. числе, «minweireu ar mynordd» – попытка объяснить названия селений Минвейр и Минордд. То, что Рианнон снова, как и в «Пуйле», заставляют вместе с Придери исполнять обязанности лошади, вновь напоминает о ее чертах богини-прародительницы, соединенной с лошадью. В этой связи женитьба Манавидана на Рианнон, как необходимое условие овладения землей Дифеда, становится понятной в свете древнего индоевропейского обычая «брака» новоизбранного короля с кобылой как олицетворение владения (ирландский «фейс» или индийская «ашвамедха»).
121
Повесть о Мате вводит в мир мабиноги много новых действующих лиц, и ее первоначальный сюжет, сам по себе сложный, еще более усложнен заимствованиями из других легенд. Здесь прежняя главная линия Четырех Ветвей, связанная с Придери, кончается с его смертью, и на первый план выходит новый молодой герой – Ллеу Ллау Гифс, а также его наставники Мат, сын Матонви, и Гвидион, сын Дон. В связи с этим действие переносится из Дифеда в Северный Уэльс, Гвинедд.
«Мат» – самая «волшебная» часть мабиноги. Почти все герои повести – чародеи, и реальность в ней всецело подчинена волшебному хотению. Здесь не так выписаны отдельные характеры, как в других Ветвях, не так строен сюжет, но это компенсируется силой воображения и поэтичностью, пронизывающей текст (особенно в сценах сотворения Блодьюведд и встречи Гвидиона с сыном в образе орла).
Мифологические влияния в повести разнообразны и часто трудно определимы. Несомненно, почти все ее герои – прежние боги кельтского пантеона (сыновья Дон), превращенные традицией в могучих волшебников. Рудименты мифа соединяются с эпической традицией (война Севера и Юга Уэльса) и многочисленными сказочными сюжетами.
122
Мат ап Матонви упоминается как великий чародей в ряде триад и в поэмах Талиесина (в частности, «Кад Годдеу»). Хотя традиция делает его королем Гвинедда, связь его с этой областью слабо заметна.
123
Гвинедд – северное королевство Уэльса, центр сопротивления англонормандским завоевателям; завоевано Эдуардом 1 английским в 1282 г.
124
«Держатель ног» часто встречался в числе придворных должностей раннего средневековья. Это всегда был мужчина, и в его обязанности входило не только омывание и растирание ног своего господина, но и другие услуги, в частности пробование пищи. В Уэльсе его существование зафиксировано законами Хоуэла Доброго.
В данной истории, несомненно, девственница как «держательница ног» престарелого чародея играет важную роль в качестве источника его жизненных и волшебных сил (вспомним, что для многих колдовских обрядов требовалась кровь девушки). Последующее лишение Гэвин девственности, переосмысленное редактором как «бесчестье» королю, первоначально ставило целью лишение его волшебной силы.
125
Каэр-Датил в Арфоне (современное графство Карнарвон), где Мат держал двор, находится вне пределов исторической территории Гвинедда.
126
Дон (ирландская Дану) – хтоническая богиня-прародительница кельтов, именуется здесь сестрой Мата. Ее дети, названные здесь Гилфайтеи и Эфейдд, в традиции выступают как Гофаннон и Эйнидд и вместе с Гвидионом и Арианрод, другими детьми Дон, фигурируют во многих легендах и поэтических отрывках.
127
Гвидион, сын Дон – весьма известный персонаж валлийской традиции, чародей и культурный герой, обучивший валлийцев многим ремеслам. В древности Млечный Путь называли в Уэльсе Caer Gwydion (Крепость Гвидиона); в местности Динллеу показывали его могилу. В качестве отца Ллеу Ллау Гифса он выступал и как легендарный прародитель валлийцев. Его функции часто смешивались с функциями его брата – кузнеца Гофаннона. В поэме «Кад Годдеу» Гвидион вместе со своим братом Аметоном возглавляет войско, сражающееся с силами зла в Каэр-Невенхир. В этой повести он постепенно перерастает из зловредного трикстера в мудрого и могущественного волшебника.
128
Еще одно чудесное умение Мата, сравнимое со свойством племени Кораниайд (см. «Ллудд и Ллевелис»).
129
Словом «hobeu» («свиньи») позже стали называться дикие кабаны, поэтому редактор поясняет его заимствованным из Ирландии словом «moch». Здесь свиньи – чудесные животные потустороннего мира, символ власти и изобилия, и потому обладание ими так ценно для правителя.
130
Pencerdd («глава песни») – старшина странствующей «труппы» бардов. В Уэльсе барды (bardd), в отличие от Ирландии, где они играли вспомогательную роль, были основными хранителями древних преданий и обрядов. Их важная роль и последующая деградация отражены в легенде о Талиесине (см.).