Вскоре мать мальчика Голеудидд, дочь Анлауда Вледига, тяжко занемогла. Она позвала к себе мужа и сказала ему: «Я скоро умру, и ты захочешь жениться еще раз. Многие женщины будут домогаться, чтобы ты женился на них,[198] но они могут повредить твоему сыну, поэтому умоляю тебя – не женись, пока на моей могиле не вырастет куст шиповника с двумя верхушками». И он пообещал ей это. Она же призвала исповедника[199] и попросила его каждый год пропалывать ее могилу, чтобы на ней ничего не могло вырасти. И после этого королева умерла; и король каждое утро посылал слугу проверить, не выросло ли что-нибудь на ее могиле. И в течение семи лет исповедник делал то, о чем попросила его королева.
И в один из дней король отправился на охоту и проезжал мимо кладбища. И захотелось ему взглянуть на могилу, поскольку он томился без жены. А там вырос куст шиповника; и, увидев его, король созвал совет, чтобы узнать, где ему найти новую жену. И один из его приближенных сказал: «Я знаю подходящую для тебя женщину. Это жена короля Догеда».[200] И они решили похитить ее силой, и убили ее мужа, и разорили их земли, и привели ее к королю вместе с дочерью.
И однажды королева отправилась на прогулку и зашла в дом к старой колдунье, что жила неподалеку и была так стара, что во рту ее не осталось ни единого зуба. И королева сказала ей: «О колдунья, ради всего святого, ответь мне на один вопрос. Есть ли дети у человека, который овладел мною против моей воли?» И колдунья ответила: «У него нет детей». Тогда королева сказала: «Горе мне, что мой муж бездетен». – «Hе печалься, – сказала ей колдунья, – предсказываю, что у тебя будут от него дети, и они унаследуют трон. Hо есть у него и еще один сын».
И королева вернулась во дворец радостная и сказала мужу: «Зачем ты скрываешь от меня своего сына?» И король ответил: «Теперь я не стану его скрывать». И он отправил гонцов за своим сыном, и они доставили его ко двору. Мачеха обратилась к нему: «Сын мой, тебе надо жениться, а у меня есть дочь, лучшая невеста в мире». Он же возразил ей: «Hе достиг я еще возраста женитьбы.[201]». Тогда она сказала: «Что ж, я предскажу тебе судьбу: ты не женишься ни на ком, кроме Олвен, дочери Исбаддадена, Повелителя Великанов»[202] Тут юноша залился краской, и внезапно любовь к этой деве проникла во все его члены, хотя он никогда не видел ее. И, заметив это, отец спросил его: «Что с тобой, сын мой? Что тебя опечалило?» – «Моя мачеха предсказала мне, что я не женюсь ни на ком, кроме Олвен, дочери Повелителя Великанов». – «Что ж, сын мой, ничего трудного в этом нет, – сказал ему отец. – Ведь в родне у тебя сам Артур. Иди к нему и принеси прядь своих волос ему в дар».[203]
И юноша сел на коня светло-серой масти, четырех зим от роду, крепкого в ногах и хорошо подкованного, с уздечкой и седлом из чистого золота. Hа ногах его были серебряные шпоры, а в руке он держал копье толщиной с руку сильного мужчины. Разило оно стремительней, чем капля росы падает с ветки на землю в июне, в самую росную пору. Hа боку его висел меч в золотых ножнах, на лезвии которого тоже был золотой узор, а на рукояти – золотой крест, призывающий благословение небес; и там же был узор из слоновой кости.[204] И впереди него бежали две белые борзые с рыжими пятнами, с ошейниками из красного золота. Hа нем был пурпурный плащ, на каждом конце которого висело по золотому яблоку ценой в сотню коров.[205] И дороже трех сотен коров были его сапоги кроваво-красного цвета, доходящие до колен. И когда он скакал, трава не гнулась под ним из-за легкости и быстроты коня, на котором он подъехал к воротам дворца Артура.
Юноша позвал: «Привратник, где ты?» – «Я здесь, и зачем ты, не умеющий молчать, тревожишь меня? Я сторожу ворота Артура в январские календы, а весь прочий год их сторожат мои подручные, имена которых Хуандау, и Гогигох, и Ллаэскемин, и Пеннпингион, который ходит на голове, чтоб не повредить себе ноги, и уподобляется катящемуся камню». – «Так открой же мне ворота». – «Я не открою их». – «Почему ты не хочешь их открыть?» – «Нож уже в мясе, и напиток в роге, л множество гостей собрались во дворце Артура. И никто больше не войдет сюда сегодня, кроме сына короля какой-нибудь земли или барда, пришедшего показать свое искусство. Ты получишь пищу для своих собак, и сено для своего коня, и мясо с лучшим вином для себя, и тебя развлекут сладкими песнями. Еду для тридцати человек подадут в зал для гостей, где уже ждут те, кто не успел сегодня попасть во дворец Артура. И поистине, ты неплохо проведешь там время. Ты получишь женщину на ночь и послушаешь песни и баллады. Наутро же, когда ворота откроются для гостей, что пришли сегодня, ты войдешь в них первым и сможешь сесть на любое место во дворце Артура, какое тебе понравится».
Юноша сказал: «Поистине, я не сделаю этого. Если ты сейчас откроешь ворота, я войду. Если же нет, то ты навлечешь беду на себя и бесчестье на своего господина. Ибо я спою у этих ворот три песни позора,[206] которые услышат от вершины Пенгвайдд в Корнуолле[207] до Динсола на Севере и до Эсгайр-Эрфел в Ирландии. И тогда все беременные женщины, что живут здесь, не смогут родить, а те, кто еще не беременны, исполнятся такого страха, что никогда не сумеют понести».
Глеулвид Гафаэлфаур.[208] сказал ему: «Какими бы песнями позора ты ни угрожал, я не впущу тебя, пока не посоветуюсь с Артуром». И после этого он вошел в зал, и Артур спросил его: «Что нового у ворот?» И Глеулвид сказал: «Две трети своей жизни я провел рядом с тобой. Я был с тобой в Каэрсе и Ассе, в Сах и Салах, в Лотор и Фотор, в Великой и Малой Индиях, в битве при Деу-Инир, где мы взяли двенадцать заложников из Ллихлина. Я был с тобой в Европе, и в Африке, и на острове Корсид, и в Каэр-Бритох, и в Бригах, и в Нертах. И я был с тобой, когда ты сразил спутников Клейса, сына Мерлина, и когда ты одолел Мир Дду, сына Дукума. Я был с тобой, когда ты завоевал всю Грецию до самых пределов Востока. Я был с тобой в Каэр-Оэт и Аноэт, и в Каэр-Невенхир[209] Девять могучих властителей видел я там, но никогда прежде не встречал мужа, равного тому, кто стоит сейчас у ворот».
198
Буквально Recdouyd – «домогаться твоих даров». Голеудидд боится, что дети новой жены ее мужа могут лишить ее сына законных прав на земли и имущество (по кельтским обычаям, старший сын не имел особых преимуществ перед другими при наследовании).
200
Этот король упоминается в списке валлийских святых, где он именуется правнуком Кунедды, короля Гвинедда, и братом епископа Авана Буаллта.
202
Олвен и ее отец Исбаддаден, Повелитель Великанов (Pen-Kawr), не упоминаются нигде, кроме данной повести, но позднее красота Олвен нередко вдохновляла бардов (в частности, Давида ап Гвиллима) на восторженные сравнения.
203
В древнем Уэльсе родители посылали остриженные волосы своего сына тому человеку, которому они хотели отдать его под покровительство. Однако здесь этот обычай смешивается с феодальным оммажем (клятвой верности), при котором тоже иногда у вассала выстригалась прядь волос.
205
Как и в Ирландии, в скотоводческом обществе валлийцев коровы были основной единицей платежа еще долгое время после появления денег. По законам Хоуэла Доброго, все выплаты исчислялись в коровах, и в них же переводились другие единицы обмена, например, «семь коней стоимостью в четырнадцать коров» и т. д.
206
Песня позора, или «злая песня», часто встречалась в кельтской мифологии и считалась могучим оружием бардов и друидов против неугодных им людей (см. «Историю Талиесина»).
207
Pengwaedd («край земли») – оконечность полуострова Корнуолл; о Динсоле ничего не известно (обычно другим краем Британии считался Пенрин-Блатаон в Шотландии); Эсгайр-Эрфел – мыс Малин-Хед в Северной Ирландии.
208
Глеулвилд Гафаэлфаур – знаменитый привратник дворца Артура, имя которого обозначает «седой храбрец, великий страж»; в артуровском эпосе известен под именем сэра Лукана.
209
О большинстве из упоминаемых мест и имен ничего не известно; видимо, они призваны создать общую картину великих войн и завоеваний Артура. Ллихлин – Скандинавия; Корсид – вероятно, остров Корсика; Каэр-Невенхир – место, где произошла мифическая Битва деревьев (Cad Goddeu), в которой Артур участия не принимал.