Вот моя мама – она, действительно Маргарита. Жизнь у нее была тяжелая. Сначала ее под обстрелом увезли из блокадного Ленинграда, потом она мыкалась в эвакуации где-то в дебрях Кировской области, потом вернулась в разоренную пустую квартиру в Ленинграде. Мебель всю еще в блокаду сожгли в буржуйках сначала родственники, а после их смерти соседи. Но мама была красавицей и поэтому помогала своим родным выскребаться из кромешной нищеты. Она после школы бегала работать в Ленинградский дом моделей, где до обмороков стояла на примерке платьев и костюмов, которые накалывали прямо на ней часами, а потом по вечерам демонстрировала эти костюмы на подиуме женам тех, чья судьба сложилась более удачно. Вот это я понимаю Маргарита!
А что мы имеем здесь на Мадагаскаре? Маргаритка-Пакиретка! Старая тетка с внешностью Чучи да еще не дура выпить на халяву. Но может быть, у нее тоже была тяжелая судьба? Я решила это выяснить и стала расспрашивать Паку о ее жизни.
До чего же похожи судьбы всех несчастных женщин! Если бы я слушала Паку с закрытыми глазами, я бы точно решила, что со мной говорит простая русская баба, мужем битая, судьбой не избалованная и мало кому нужная на этом свете.
Родилась Пака в состоятельной по местным меркам семье. Семья была многодетная, как и положено в странах третьего мира. Родители детей любили, но особо не баловали, поскольку времени на баловство не оставалось совсем. Надо было много работать, чтобы всех накормить. Надо отдать ее отцу должное: он дал старшим сыновьям хорошее образование. Один из них работал в таможне аэропорта, другой в полиции, а третий каким-то чиновником. А когда дело дошло до Паки, папа умер, и девочка осталась с образованием на уровне средней школы. Пака у мамы была не одна. Маме было тяжело содержать этот выводок, и Паку выдали замуж.
То ли муж уж очень сильно Паку не любил, то ли был совсем законченным алкоголиком, то ли у них так принято относиться к женщинам, но семейная жизнь у них не сложилась. Денег на детей и хозяйство муж не давал вообще никаких, домой являлся лишь для того, чтобы отработать на Паке болевые приемы восточных единоборств, дабы стребовать с нее деньги на опохмел, а потом и вообще скрылся из виду. Пака даже обрадовалась такой перемене в своей жизни. Теперь она могла спокойно растить детей и все заработанные деньги тратить на их воспитание. Детей у нее было двое: старший сын Патрик и маленькая дочка.
Патрик, похоже, пошел в папу. Он часто тянул из Паки деньги. По каким-то ее обмолвкам и намекам я поняла, что все эти спектакли с больными зубами имеют за собой одну цель: подкинуть деньжат Патрику. Открыто Пака на него никогда не жаловалась, напротив, она пыталась представить его как очень достойного и добропорядочного молодого человека, но получалось плохо. Например, когда я отдала ей вещи своего сына, который под местным солнцем вырастал из всего молниеносно, она сказала, что в этом костюме Патрик будет ходить в церковь. Однако прозвучало это настолько искусственно, что даже меня, наивную, ей обмануть не удалось. И на какое-то мгновенье я почувствовала себя Станиславским и чуть не закричала: «Не верю!», однако вовремя опомнилась и прикусила язык.
С дочкой тоже все было не слава богу. Пака в ней души не чаяла, баловала ее, наряжала как куклу, но девочка умерла, не дожив и до пяти лет. Однако в своих рассказах Пака говорила о ней, как о живой. Я даже подумала, что я чего-то недопоняла, и уточнила этот факт у жены завхоза. Та подтвердила, что девочка, действительно, давно умерла. Тогда я подумала, что Пака, как многие женщины, чтобы не сойти с ума от горя, просто блокирует в своем сознании факт смерти и продолжают думать о любимом человеке, как о живом.
Но вот произошел случай, который поверг меня в полное изумление. Как-то раз Пака отпросилась на несколько дней для того, чтобы съездить на какой-то праздник в свою родную деревню. Ее, естественно, отпустили. Отпросилась она утром и до конца рабочего дня пребывала в приподнятом состоянии, предвкушая скорую встречу с родственниками. На радостях она даже меня пригласила в гости на праздник. Но у меня уже были планы на этот уикенд, поэтому я, поблагодарив за приглашение, отказалась. Но Пака все не унималась, она стала рассказывать, как весело бывает у них на этом ежегодном празднике. Там встречаются все родственники, которые давно друг друга не видели, они сидят за одним столом, пьют, едят, поют песни, а потом и до танцев доходит дело. Я пообещала ей, что на будущий год, если она меня заранее пригласит, я обязательно съезжу к ним в деревню на этот замечательный праздник. На том и порешили. Мы с ней уже мило распрощались, как вдруг она сказала: «Наконец-то я увижу свою девочку!». «У кого-то снова поехала крыша»,– подумала я, быстро перевела разговор в другое русло и под благовидным предлогом удалилась к себе наверх.