- Да нет же! - говорит папа. - Мама просто не в настроении и решила себя немножко пожалеть.
Мадикен с облегчением вздыхает. Такое уже бывало. Сейчас мама себя немножко пожалеет, и все пройдет, это у нее ненадолго.
Альва стоит у плиты и помешивает молочный суп. Но тут она оборачивается и осуждающе смотрит на папу:
- Скажете тоже! Вам ли не знать, что по утрам хозяйке часто бывало нехорошо!
Папа соглашается с Альвой. Он всегда жалеет маму, и, когда девочки поели супу, он идет с ними наверх в спальню. Они останавливаются у дверей маминой спальни.
- Сейчас узнаем, как там дела, - говорит папа и начинает петь песенку, которую он всегда поет маме, когда она себя жалеет:
За что такая немилость?
Уж не я ли виноват?
А мама лежит на кровати, бледная и грустная. Когда трое гостей появились на пороге спальни, она и вовсе спряталась, закрыв лицо простыней. Мама даже смотреть на них не хочет. Мадикен готова броситься к маме, чтобы ее обнять, но боится ее потревожить.
- Я только хотел сказать:
За что такая немилость?
Уж не я ли виноват? -
ласково, нежно поет папа.
Тут мама отбрасывает с лица простыню и хохочет:
- А как же иначе! Кто же еще виноват, как не ты, и ты сам хорошо это знаешь. О немилости нет и речи, я действительно чувствую себя неважно. Впрочем, нет ничего удивительного...
- Бедняжечка! - говорит папа. - Давай уж лучше я тебя пожалею, а то куда это годится - закрылась одна и сама себя жалеешь!
- Спасибо за доброе утешение, - говорит мама.
Глаза у нее повеселели. И у Мадикен прошло беспокойство. Но потом она снова вспомнила про сандалии. Вдруг мама раздумала идти с ней в магазин, раз ей нездоровится?
Мадикен правильно угадала. Сегодня мама не хочет идти за покупками.
- Альва сходит вместо меня, - говорит мама. - Ты ее проводишь на рынок, заодно и купите.
- Я тоже хочу на рынок, - говорит Лисабет.
Мама устало машет рукой:
- Иди, пожалуйста!
Как видно, мама рада поскорее от всех отделаться.
- Ну а я, - говорит папа, - я отправлюсь к себе в газету - продолжать борьбу за всеобщую свободу, истину и справедливость. А кстати, и за свой кусок хлеба.
Мадикен и Лисабет идут провожать папу до калитки. Он уходит, помахивая тросточкой, а девочки смотрят ему вслед. Прежде чем свернуть за угол, папа обернулся, приподнял шляпу и помахал им на прощание.
Весна в этом году наступила рано. На лужайках Юнибаккена уже цветут нарциссы и тюльпаны, а на березах вокруг красного дома появились нежные зелененькие листочки. Мадикен, глубоко вздохнув, спрашивает у Лисабет:
- А правда ведь, весна - самое лучшее время года?
- Ну конечно, - отвечает Лисабет.
Лисабет замечает на кухонном крыльце Госю, которая нежится на солнышке. Вот хорошо бы потискать кошку! Гося бросилась наутек, но слишком поздно, Лисабет сгребла ее в охапку, сама уселась на крыльце, а кошку посадила к себе на колени. Гося, зная, что сопротивление будет напрасным, смирилась и замурлыкала.
- Я только сбегаю на минутку к Аббе, мне надо у него кое-что спросить, - говорит Мадикен и в один миг перемахивает через забор к Нильссонам.
Дядя Нильссон расположился в саду на качелях под старой яблоней. Он попыхивает сигарой, отдыхая после трудов. Дядю Нильссона частенько можно увидеть за отдыхом. Как он говорит - нельзя же только и делать, что не покладая рук трудиться от зари до зари на жену и детей. Иной раз и отдохнуть надо. Сейчас Мадикен и застает его за этим занятием.
- Глянь-ка, кто к нам пожаловал - наша Мадикен из Юнибаккена! - восклицает при виде нее дядя Нильссон. - Чему обязан столь ранним посещением?
Мадикен никак не может привыкнуть к вычурным оборотам, которыми любит изъясняться дядя Нильссон, она теряется, не зная, что отвечать. Еще дядя Нильссон придумывает для людей разные замысловатые прозвища. Мадикен у него изысканно именуется "Юной барышней - гордостью Юнибаккена", для Альвы он придумал прозвище "Ангел Юнибаккена", маму называет "благородной дамой", а папу "господином социалистом". Множество разных прозвищ и у тети Нильссон. Когда он доволен, то зовет ее "Мой свет" и "Моя лилея", а когда злится и недоволен, она становится "чучелом", а то еще "котелком с мякиной" - это если она что-нибудь напутает или не сразу поймет, о чем он ей толкует. Когда дядя Нильссон говорит "Бяшка-дурашка" - это означает, что речь идет об Аббе, хотя чаще всего дядя Нильссон зовет его "мой сын" и произносит эти слова так, словно это - почетное звание.