Более красивых сандалий Мадикен никогда не видела. Она чувствует настоящее блаженство, схватив в охапку пакет с обновкой. Но тут Лизабет говорит:
— Ты с ума сошла, Мадикен! Зачем тебе сандалии?.. Смотри, какие тут красивые туфли!
Оказывается, Лизабет потихоньку тоже примеряет обувь. На одной ноге у неё чёрная лайковая туфля на высоком каблуке, а на другой — коричневый мужской ботинок. Плутовка прекрасно знает, что так нельзя делать, потому и улыбается с ангельским видом. Обычно подобная уловка помогает, Лизабет и это знает. Но на Мадикен хитрость сестры не действует.
— Не придуривайся, — шипит она.
И когда их троица выхолит на площадь, Мадикен заявляет, что с Лизабет нельзя ходить по магазинам.
С этим соглашается и Альва.
На площади они встречают Линус-Иду. Она ходит по городу и помогает людям со стиркой и со всякими домашними делами. В Юнибаккен она тоже частенько заглядывает. Однако сегодня старушка свободна, как и все школьники. Мадикен не может удержаться и не рассказать ей о своих сказочно красивых сандалиях. Но Линус-Ида качает головой:
— Скандалии и всякие там новомодности! А я вот толкую, я толкую, такого у нас в детстве не бывало, однако ж мы вымахали здоровыми и сильными, что твои ломовые лошади!
Тётушка Нильссон машет Мадикен издали из своего ларька, и девочка подходит к ней.
— Ты видела дядюшку Нильссона? — спрашивает тётушка Нильссон.
— Да, он сидит на качелях и размышляпствует, — говорит Мадикен.
Тётушка Нильссон качает головой.
— Он всю жизнь только и делает, что размышляпствует и филосопльствует. Он был трезвый?
— Думаю, да, неуверенно отвечает Мадикен.
— А я думаю, нет, — уверенно заявляет тётушка Нильссон.
Но тут к ней подходят люди покупать крендели, и вопрос о том, был дядюшка Нильссон трезв или не был, так и остаётся нерешённым. Тем более что Альва покупает сейчас в карамельной лавке мятные леденцы в красную и белую полосочку. Мадикен поспешно бросается туда. И, засунув за щеку каждая свой леденец, они с Лизабет шествуют за Альвой по пятам в рыбную лавку Нурстрёма. Альва должна купить лососины, потому что первого мая в Юнибаккене всегда едят холодную отварную лососину под майонезом. Но, видимо, многие жители этого города взяли себе за правило есть лососину первого мая — у Нурстрёма остался всего один кусок. Но хороший, большой, он стоит десять крон.
— Спасибо, я беру его, говорит Альва, протягивая хозяину десятку.
И в тот же миг дверь открывается и в лавку вплывает бургомистерша, самая важная дама во всём городе. С первого же взгляда она понимает, что на весах лежит последний кусок лососины, который можно купить сегодня, и громко объявляет:
— Я беру этот кусок! У меня завтра гости!
Должен же господин Нурстрём понять, что ей лососина нужнее, чем кому бы то ни было. И господин Нурстрём прекрасно всё понимает. Но Альва не собирается ничего понимать.
— Ну нет, извините, — говорит она.
Отказов бургомистерша не выносит. Она утверждает, что уже давно заказала лососину. Хотя господин Нурстрём, кажется, забыл о её заказе, Однако Альва отказывается уступить, и бургомистерша краснеет от злости.
— Вы, милочка, знаете, кто я? Я бургомистерша Далин.
— Конечно, знаю, — любезно отвечает Альва — А вот вы, госпожа бургомистерша, знаете, кто Я?
— Разумеется, нет, — уверенно говорит бургомистерша.
— Так вот, я — та покупательница, которая заберёт эту лососину, — заявляет Альва, преспокойно укладывая рыбу к себе в корзинку.
И быстро выводит девочек из магазина. Но Лизабет, проходя мимо бургомистерши, всё-таки успевает высказать о ней вслух своё мнение:
— Какая же вы дура!
Лизабет хочется хоть немного помочь Альве. Но Альва считает, что Лизабет не должна так выражаться:
— Вот увидишь, она придёт к вам и наябедничает маме, говорит Альва, останавливаясь за дверью. — Сейчас же вернись и попроси у неё прощения.
— Ни за какие гавришки! — заявляет Лизабет, крепко сжимая губы.
Альва гладит её по щеке, пытаясь смягчить.
— Ну что ты, Лизабет! Разве можно говорить бургомистерше «дура», даже если она и впрямь дура. Поди и скажи, что ты очень сожалеешь об этом.
Лизабет ещё крепче сжимает губы. И луг мимо них величественно, как фрегат, проплывает бургомистерша. Она всё ещё злится и презрительно фыркает, глядя на Альву, которая крепко держит корзинку с лососиной.
Альва осторожно подталкивает Лизабет.
— Ну, Лизабет!