— Проездом из Оклахомы в Москву в Бережках остановился всемирно известный факир Фузияма со своими ассистентами Сакраменто и Орландо. Только одна гастроль!
Затем на сцену вышли «факиры» и церемонно раскланялись.
— Это же ваш Леонид Васильевич, — сказала шепотом Женя. — Колька, неужели ты не узнаешь?
— Конечно, он, — признался Николай, еще в школе видевший репетиции будущих «факиров».
— А длинный кто?.. Неужели Олег?
— Он. А тот, второй ассистент, Орландо, это Севка.
Главный факир, он же Леонид Васильевич, вынул из кармана колоду карт и стал проделывать фокусы. Получались они у него довольно эффектно, об этом можно было судить по одобрительному гулу, доносившемуся из зала. Потом Федя поднял руку и снова объявил:
— А сейчас факир Нагасаки.
— Фузияма, — поправил его Олег.
— Простите, факир Фузияма проведет сеанс массового гипноза. Слабонервных и детей до шестнадцати лет просим покинуть зал.
«Факир» сделал несколько плавных движений рукой — и оба его ассистента как стояли, так и «заснули». Затем он повелительно сказал:
— Вот перед вами река. Смотрите, не замочите ноги.
Севка сейчас же перепрыгнул через воображаемую реку, но, видимо, попал все-таки в воду и стал энергично отряхиваться. Подошел к «реке» Олег, закатал штаны и стал переходить ее вброд. Вот вода дошла до коленей, до пояса, до шеи, покрыла его с головой. Уже нечем дышать. Но он снова вынырнул и выбрался, наконец, на берег. Здесь снял с себя фрак, стянул рубашку и взялся за брюки. Но тут же Леонид Васильевич с нарочитым испугом и под громкий смех всего зала остановил его. Потом оба ассистента начали брызгать друг на друга пригоршнями воды, завязалась целая морская баталия. Наконец, все трое сбросили с голов чалмы и начали раскланиваться.
Уже за кулисами Леонид Васильевич задержался возле Николая и спросил его, улыбаясь:
— Как ты думаешь, эти фокусы не очень уронят мой авторитет?
— Что вы! — воскликнула Женя. — Они подымут его на недосягаемую высоту! У нас любят простых и веселых людей.
Концерт окончился. Нетерпеливые любители танцев бросились к стульям — надо было поскорее приготовить зал. Кто-то открыл форточку, и со двора потянул морозный воздух.
— Все было так хорошо, — оказала, направляясь к выходу, Александра Николаевна, — а вот перспектива ехать не очень приятная…
— Отчего же, — заметил Игорь Александрович. — Одно удовольствие проехаться по морозцу.
К ним подошли Александр Иванович, Анюта и Женя.
— Дорогие гости, вот такая штука. Молодежь собирается устроить небольшую прогулку на лыжах. Ну, на то она и молодежь, ей по штату положено. А я хочу пригласить вас. У нас неплохая птицеферма, новый коровник, свинарник лучший в районе. Приглашаю вас от имени правления и от себя лично осмотреть наше хозяйство. Часок, не больше.
Александра Николаевна переглянулась с Еленой Петровной.
— Вы знаете, Александр Иванович, мы очень рады бы. Но, право же, поздно. Столько впечатлений, столько волнений — и все сразу за один день. Да и не последний раз мы у вас, наверное.
— Право же, оставайтесь, — попросила Анюта. — Мы немного на лыжах покатаемся, а потом вас проводим. Если только вы не устали, конечно.
— В том-то и дело, что устали, девочки, — сказала Елена Петровна.
— Очень жалко, но… ничего не поделаешь, — разводя руками, сказал Александр Иванович и крикнул через весь зал: — Павел Пантелеевич, как твой рысак, готов?
Из угла зала донеслось басовитое:
— Застоялся, Александр Иванович.
— Тогда подавай к крыльцу свою колесницу. Подбежал Виктор.
— Мама, я останусь на часок.
— Слышала, слышала. Только не отморозь нос.
— Начинается, — недовольно поморщился юноша.
— Ну-ну, не буду.
Принесли шубы колхозных сторожей и валенки. Старшее поколение гостей при помощи младшего поколения стало облачаться во все эти тяжелые зимние доспехи.
— Так ты смотри, Анюта, — повернувшись к девочке, проговорила Александра Николаевна, — приезжай к нам в Москву, обязательно. Найдется где и переночевать.
— И Женю пригласи, мама, — напомнил Виктор.
— Это само собой разумеется, — нашлась Александра Николаевна. — Ведь где Анюта, там и Женя.
Наконец все вышли на улицу. Полная луна плыла высоко в небе. Поскрипывая валенками на морозном снегу, расходились после концерта колхозники. В конце деревни молодые голоса пели о весне на Заречной улице.