- Трупное окоченение выражено четко, - сказал врач. - Смерть наступила одиннадцать часов назад.
- Вы осмотрели рану, доктор Амптхилл?
- Только снаружи. Судя по всему, лезвие было укреплено не строго вертикально. Оно прошло между четвертым и пятым ребрами и пронзило сердце.
- Давайте взглянем на рану.
Аллейн аккуратно перевернул одеревеневшее тело набок. На спине четко выделялись загоревшие участки. Примерно в трех дюймах левее позвоночника темнел след прокола. Несмотря на окружавший её венчик запекшейся крови, сама дырочка казалась крохотной и аккуратной.
- Да, - кивнул Аллейн. - Все выглядит именно так, как вы сказали, доктор Амптхилл. Нужно сфотографировать. Бейли, попробуйте снять отпечатки. С покрывала, кинжала и досок. Надежды, конечно, немного, но вы уж не ударьте лицом в грязь.
Пока Томпсон настраивал фотоаппарат, Аллейн повернул остальные выключатели и приступил к осмотру залитой ярким светом студии. Фокс присоединился к нему.
- Странное какое-то преступление, - сказал он. - Я бы сказал романтическое.
- Господи, Фокс, у вас слишком мрачные представления о романтизме.
- Тогда - громкое, - поспешил исправиться Фокс. - К утру сюда нагрянут целые орды репортеров.
- Хорошо, что вы мне напомнили - я должен отправить телеграмму Батгейтам. Они ждут меня завтра. Перейдем к делу, Братец Лис* (*Фокс (англ. - fox) - лис. Имеется в виду Братец Лис - персонаж "Сказок дядюшки Римуса"). Сейчас мы видим студию такой, какой она была этим утром, когда собрался весь класс. На всех палитрах смешаны краски, на мольбертах укреплены холсты. У нас есть семь эскизов - семь разных версий обнаженной натуры.
- Да, это ценно, - согласился Фокс. - Те из них, по меньшей мере, которые имеют хоть отдаленное сходство с человеческим существом. Вот эта кошмарная мазня слева больше напоминает мне скопище червей, чем обнаженную женщину. Неужто это и в самом деле она?
- Похоже, что да, - произнес Аллейн. - судя по всему, этот художник отдает предпочтение сюрреализму, или выражает свои чувства в ином измерении, недоступном нам, простым смертным.
Он присмотрелся к холсту, потом перевел взгляд на рабочий столик.
- Вот, нашел. На коробке с красками. Филлида Ли. Да, Фокс, работа довольно чудная, согласен. Зато вот эта громадина по соседству уже придется нам по вкусу. Тут уж все четко и ясно.
Аллейн указал на монументальное полотно Кэтти Босток.
- Здорово, - восхитился Фокс. Он водрузил на нос очки и вперился в картину.
- Здесь прекрасно показано положение тела, - сказал Аллейн.
Полицейские переместились к мольберту Седрика Малмсли.
- А вот тут, похоже, трудился наш иллюстратор, - заметил Аллейн. - Да, вот как раз и рисунок к криминальному сюжету.
- О Боже! - воскликнул пораженный до глубины души Фокс. - Он изобразил девушку уже после смерти!
- Нет, нет, - поспешил успокоить его Аллейн. - Это изначальный материал. Он только добавил сюда кинжал и мертвенный взгляд. Вот тут целая охапка таких набросков. Гм, довольно соблазнительные формы - что-то есть в его манере от Бердслея, по-моему. Ого! - Аллейн обнаружил изящную акварель в старинном стиле, изображавшую троих косцов посреди поля со скирдами сена, за которым виднелись подстриженные ивы, а в отдалении высился средневековый замок с зубчатыми стенами, витиеватыми оконцами и резными башенками. Занятно, - пробормотал Аллейн.
- Что именно, мистер Аллейн?
- Чем-то мне это знакомо. Не могу вспомнить - словно одна половина мозга опережает другую. Ладно, не имеет значения. Послушайте, Братец Лис: прежде чем двигаться дальше, мне бы хотелось рассказать вам о том, что уже известно мне. - И Аллейн изложил ему все, что узнал из рапорта Блэкмана и из беседы с Трой. - И вот, что из этого вышло, - закончил он. - А ведь вся эта история с кинжалом и завязалась-то десять дней назад лишь потому, чтобы доказать: да, мол, автор не приукрасил, убить так и в самом деле можно.
- Понимаю, - кивнул Фокс. - Что ж, теперь авторскую версию можно считать окончательно доказанной.
- Да, - невесело согласился Аллейн. - Окончательно и бесповоротно. Кстати, как видите, Малмсли изобразил, что кончик кинжала торчит из-под левой груди убитой. И для пущей убедительности добавил алую струйку крови. Н-да, любопытное собрание.
- А вот эта картина мне по-настоящему нравится, - с одобрением сказал Фокс.
Он остановился напротив мольберта Вальмы Сиклифф. На картине, написанной размашистыми и сочными мазками, была изображена подчеркнуто удлиненная обнаженная фигура. Художница использовала необычное сочетание синих и розовых тонов.
- Очень элегантно, - похвалил Фокс.
- Даже слишком, - пробормотал Аллейн. - Однако! Вы только сюда взгляните!
Всю написанную акварельными красками картину Френсиса Ормерина наискось пересекала грязно-синяя полоса, которая заканчивалась совершенно омерзительной кляксой. Произведение выглядело безнадежно испорченным.
- Похоже, тут что-то случилось.
- Судя по всему - да. Табурет перевернут. Вода в ведерке расплескана, а одна из кистей валяется на полу.
Аллейн подобрал кисть и провел ею по палитре. На светлом фоне появилось грязно-синее пятно.
- Должно быть, художник уже приготовился нанести на картину эту краску, когда его что-то настолько испугало, что рука резко дернулась и кисть мазнула по диагонали. Он вскочил, опрокинув табурет и толкнув столик. Бросил кисть на пол. Посмотрите, Фокс - почти по всей студии видны следы беспорядка. Обратите внимание на груду кистей перед этим крупным холстом это, наверное, картина Кэтти Босток - мне её стиль знаком. Так вот, кисти эти явно брошены на палитру в сумятице. Ручки перепачканы краской. А теперь взгляните на эти тюбики с краской и кисти. Неведомый нам ученик сначала уронил тюбик на пол, а затем наступил на него. Цепочка следов ведет прямо к подиуму. Следы, пожалуй, мужские - верно? Вон он сколько натоптал, и почти повсюду. А вот наша сюрреалистка, мисс Ли, перевернула бутылочку терпентина прямо на свой ящик с красками. Да и на рабочем столике иллюстратора царит полный ералаш. И он положил мокрую кисть прямо на чистую рукопись. Да, сюда, пожалуй, можно приводить начинающих следователей, чтобы тренировались.