«Алессио?» - я слышал, как Виктор окликнул меня.
Я не обернулся. Думая только об одном месте, я выбежал из дома.
Было ли это возможно? Воспоминания Айлы оставались упорно запертыми, независимо от того, сколько я пытался вернуть их обратно.
Айла отказывалась чувствовать. Как будто она предпочла бы оставаться в оцепенении.
Я вслепую бежал, иногда спотыкался о сломанные ветки, но снова быстро набирал темп. Моя рана заживала, но бег с такой силой заставил мою ногу ослабеть из-за нагрузки. Болезненное жжение пробежало по моей ноге, и я споткнулся.
Я выругался, схватившись за дерево. Мою ногу заклинило, и я изо всех сил пытался двинуться вперед. Чертова бесполезная нога.
Отбросив боль в глубину души, я подумал об Айле.
Я тяжело волочил за собой раненую ногу и хромал вперед.
Когда деревья начали проясняться, превращаясь в красивое поле, мое сердце бешено забилось от надежды.
Я услышал шум воды, мои глаза защипало, когда я вспомнил время, которое мы с Айлой провели там. Меня там не было с тех пор, как ее забрали.
Когда поле наконец появилось в поле зрения, я остановился и прислонился к дереву. Я изо всех сил пытался отдышаться, когда мой взгляд наконец нашел Айлу. Она стояла ко мне спиной, глядя на бурлящую воду. Она молча сидела на камне, ее длинные черные волосы свисали ей на спину.
Подойдя вперед, я остановился рядом с ней. Она смотрела прямо перед собой, полностью игнорируя мое присутствие. Я посмотрел на ее лицо, надеясь увидеть улыбку или, может быть, даже немного света в ее глазах.
Когда я ничего не нашел, мое сердце упало, а живот сжался.
Она только смотрела на ручей, ее лицо было лишено эмоций. На Айлу не подействовала красота перед ней, как в первый раз, когда она была здесь.
Я знал, что ручей был чем-то глубоко похороненным в ее разуме. Может быть, она медленно вспоминала? Или, может быть, она искала покоя - как раньше.
Комната с пианино и ручей были местами, которые она очень любила, местами, которые приносили ей покой.
И теперь она снова слепо тянулась к нему. Даже не осознавая этого.
Я опустился на колени перед Айлой, вздрагивая, когда мои мышцы сопротивлялись боли в ноге. Она не спускала глаз с ручья позади меня.
Я улыбнулся, привыкший к такой реакции. Она не игнорировала меня. Она знала, что я был там. Мой Ангел просто не хотел позволять себе чувствовать.
Даже подумав, что я это понял, это не остановило боль в моем сердце. Это не остановило то горе, которое я чувствовал каждый раз, когда она смотрела на меня пустыми зелеными глазами.
Боль усиливалась с каждым днем. Меня охватывало одиночество, иногда невыносимая агония. Но я продолжал. Ради Айлы я оставался сильным. Я жил для нее.
Беря в ладони её щеки, я потер ее нежную кожу. «Ты не можешь так уходить. Знаешь, как я волновался, Ангел? Все ищут тебя. Проснуться и не найти тебя рядом со мной было худшим для меня. Ты не можешь делать так снова.»
Нет ответа.
Я и не ожидал его. Это было то, к чему я привык: разговаривать с Айлой, пока я в ответ получал только тишину. Глубоко внутри она знала мой голос. И по глупости я поверил, что она меня слышит.
«Ты должна сообщить мне, куда ты идешь в следующий раз», - мягко предупредил я. «У Лены чуть не случился сердечный приступ. Дадим бедной женщине передохнуть.»
«Ангел», - сказал я, целуя ее в нос. «Ты скажешь мне? Хоть что-нибудь. Просто скажи что-нибудь. Я больше не могу терпеть твое молчание.»
Ее глаза наконец переместились на мои. Я чуть не подпрыгнул от радости. Такая мелочь, но она так много значила.
«Пожалуйста», - наконец взмолился я. «Пожалуйста, скажи что-нибудь, Ангел. Я хочу услышать твой голос. Мне нужно услышать твой голос. Скажи что-то. Всего одно слово… - мой голос сорвался. Глубоко вздохнув, я продолжил. «… чтобы сообщить мне, что ты меня слышишь, что ты знаешь, что я здесь».
Когда она продолжила молчать, я посмотрел вниз, чертовски стараясь сдержать свои глупые слезы. То, что я увидел, заставило меня тяжело вздохнуть.
На этот раз… плакала моя душа.
Айла была босиком, ее ступни были в синяках и крови. От дома к ручью она шла босиком.
«Ангел», - всхлипнул я. Я слышал, как мой голос сорвался. Слезы катились по моим щекам. Всего несколько капель, но это было чертовски сложно.
Я уткнулся лицом к Айле в колени и заплакал. «Я тебя умоляю. Скажи мое имя. Я хочу услышать свое имя из твоих уст. Я хочу услышать твой голос.»
Держа ее за колени, я прижался лицом к ее бедрам. «Просто мое имя. Это все, о чем я прошу. Пожалуйста, Айла. Пожалуйста.»
Не заботясь о мире, я рыдал и умолял. Мое сердце тогда разбилось тысячу раз.
Я ждал, все еще спрятав лицо у нее на коленях. Я почувствовал, как Айла сдвинулась. Я почти почувствовал ее руку на своей руке, но ничего. Мой Ангел меня не трогал. Она не держала меня. Она не говорила.
Я подождал еще. Я ждал, не знаю, как долго.
Но я получил только тишину.
Когда мои слезы наконец высохли, я откинулся назад и вытер мокрые щеки. Айла тупо смотрела на меня, и ее глаза снова обратились к воде.
«Знаешь, ты всегда была упрямой, - прошептал я, мягко коснувшись ее щеки. «Я не сдамся, Ангел. Возможно, ты не помнишь, но однажды я сказал тебе, что не откажусь от тебя, и я сказал тебе не отказываться от нас».
Я наклонился вперед, нежно поцеловав ее губы. «Я говорю тебе это снова. Я не откажусь от тебя, так что не отказывайся от нас».
Мои губы приподнялись в легкой улыбке. «Я упрямее тебя. Что хочу, то и получаю. И я хочу тебя.»
Ее глаза были прикованы к ручью, и я сел на землю. Я подождал, дав ей время полюбоваться видом. Я взялся за ее живот, чувствуя, как ребенок двигается от моего прикосновения.
Малыш всегда двигался, когда я касался живота Айлы. Неважно, было ли это посреди ночи, ребенок всегда реагировал на мои прикосновения.
Иногда мне казалось, что мы сблизились. Мое сердце сжималось всякий раз, когда я чувствовал, как шевелится ребенок.
Через некоторое время я встал и поднял Айлу. Прижав ее к груди, я пошел обратно в дом.
Когда я наконец вошел внутрь, я увидел, как расширились глаза Лены, и она бросилась наверх. Виктор подошел ко мне, чтобы помочь, но я прошел мимо него. Пробираясь в свою комнату, я мгновенно вошел в ванную. Лена была рядом со мной.
«Все нормально. Я приведу её в порядок. Ты можешь принести поднос? Ей нужно поесть, - сказал я, усаживая Айлу на край ванны.
Лена молча кивнула и вылетела из ванной. Я повернул Айлу так, чтобы ее ноги оказались в ванне.
«Это будет немного больно», - пробормотал я. Я вымыл ей ноги, сполоснув всю грязь и кровь. Все это время Айла не проронила ни звука и даже не сдвинулась. Это я морщился от боли за нее.
Когда ее ноги были очищены, я увидел, что грязь и кровь сделали вид её ног хуже, чем на самом деле. Я вздохнул с облегчением и вытер ей ноги, прежде чем помочь ей выбраться из ванны.
«Тебе лучше?» - спросил я, обнимая ее. Она вздохнула в мою грудь, и я улыбнулся, потирая ее спину. Из-за ее беременного животика я не мог ее как следует обнять. Но я держал ее как можно ближе.
Когда моя нога начала невыносимо болеть, я отнес Айлу в кровать и накинул на нее одеяло.
Поднос уже стоял на тумбочке. Я сел перед ней и взял ложку.
«Тебе нужно что-то еще?» - спросила Лена.
Я покачал головой и поднес к губам Айлы ложку риса. Она молча откусила первый кусок, и у меня забилось сердце. После стольких дней попыток и попрошайничества вчера она начала есть.
Целую неделю Сэм подключал ей капельницу. Это был единственный способ дать ей что-то в ее тело.
Я накормил Айлу еще одним кусочком, и она ела, медленно пережевывая и глотая.
Лена отошла от кровати. «Как Мэдди?» - спросил я перед тем, как она вышла из комнаты.
Некоторое время она не отвечала, и я знал, что она ответит. «Нет никаких изменений».
Дверь закрылась, и я вздохнул с тяжелым сердцем за Мэдди. Она отказывалась покидать свою комнату. Или есть. Она была живым призраком. Я думал, когда Мэдди услышит, что Айла вернулась, она придет к ней, но она держалась подальше.