Ярик извлёк сигаретку одной рукой и закурил, всё так же продолжая придерживать лицо Андрея и глядя ему в глаза.
- У меня нет сто косарей, - сказал он. – Но я, в отличие от тебя, могу их найти.
Андрей снова сглотнул.
- Ты поможешь мне? – спросил он.
- Нет. Я тебя куплю. Если ты обещаешь, что будешь делать всё, что я скажу. Халявы не будет, Андрей. И ты отработаешь всё.
- Задницей? – спросил Андрей ядовито.
- И ей тоже.
Андрей медленно кивнул. Он не любил думать долго.
Он плохо запомнил тот день, когда закончилась его жизнь, и Андрей Журавлёв, сын депутата, перестал существовать. И потом, пытаясь вспомнить детали, он не мог вспомнить ни боли в разбитой губе, ни саднящих запястий – только карие глаза, которые уже тогда заслонили собой весь мир.
========== 2. ==========
- Заходи, - Ярослав отошёл в сторону, пропуская его внутрь, и Андрей послушно зашёл в комнату. Света не было, и отопления, похоже, тоже.
- Типа безпалевная хата? – спросил он.
Ярик подтолкнул его в спину.
- Заходи давай… Блатной нашёлся.
Щёлкнул выключателем и закрыл за собой дверь, а затем рывком развернул Андрея к себе, рассматривая покрытое кровоподтёками и грязью лицо.
- Больно? – спросил он, легко касаясь пальцами самого большого, уже начавшего зеленеть синяка.
Андрей вздрогнул. Мужчина действовал на него завораживающе, как удав на мелкого зверька. Глаза Ярика гипнотизировали, а от прикосновения по телу пробежала дрожь.
- Жить буду.
- Ещё бы ты подох, за сотню-то косарей.
Андрей усмехнулся краешком губ. Там, в подвале, ему было страшно. Рядом с Яриком страшно не было совсем – будто он наконец вернулся домой.
- Значит так, - продолжил Ярослав, - удобства во дворе, душ там же. У тебя десять минут, чтобы отмыться, я растоплю камин, время пошло.
- Десять минут? – Ярик приподнял бровь. – Да я только добежать успею.
- Так беги быстрее, а то ещё добавлю. У нас как в армии – а ну, пошёл! – на последних словах Ярик хлопнул его по заднице и подтолкнул к двери. Шлепок отпечатался на теле огнём, и всю дорогу до того, что Ярик назвал душем, Андрей думал об этом жесте.
Ярик не вызывал ощущения угрозы, но от мысли о том, что его в самом деле будут трахать и трахать, судя по всему, жёстко, тело отзывалось огнём, а сердце холодело.
Андрей был с мужчиной дважды. Один раз по пьяни, и с того случая не запомнил ничего – только грязный кафельный пол в туалете клуба и пыхтение над ухом. Тело тогда было настолько ватным, что он не знал даже, больно ему было или хорошо.
Второй раз случился на спор, и спор этот, конечно, Андрей просрал. Задницу он подставил мужественно, но когда Дэвид ворвался внутрь него, едва не заорал от боли и презрения к себе.
И вот теперь его будут трахать. Уши у Андрея покраснели, несмотря на мороз.
Он подошёл к «душу» и оглядел его со всех сторон. Душевую кабину в этом сооружении он не узнал бы никогда, если бы ему не ткнули пальцем.
Заглянул внутрь и пощупал кончик торчащего из потолка шланга, а затем огляделся по сторонам.
Было не то, чтобы очень холодно – градусов десять. Но после трёх лет вдали от снега Андрея пугала одна только картина заснеженного огорода и заледеневшей душевой.
Он вздохнул и, быстро скинув изодранные в хлам шмотки на землю, нырнул в душ.
Мылся Андрей быстро – хватило даже не десяти, а трёх минут. Вода оказалось ледяной, и в первую секунду он заорал матом на весь двор, но затем успокоился и просто решил поспешить.
Облившись водой и подхватив с земли тряпки, он, как был, без ничего, ломанулся к дому. Ворвался в комнату, где уже потихоньку разгорался очаг и замер, встретившись с жадным, голодным взглядом Ярослава.
От этого взгляда Андрей согрелся мгновенно. Он всё ещё не мог толком понять, что чувствует, ощущая на себе этот взгляд.
Глаза Ярика скользнули вниз, почти оглаживая его и там, а где взгляд ложился на его тело, под кожей вспыхивал огонь.
- Нравлюсь? – спросил Андрей, распрямляя спину. Член абсолютно неожиданно стал напрягаться, и Андрей поспешил прикрыть его одеждой, которую ещё держал в руках.
Ярик не ответил. Встал и подошёл вплотную к нему. А затем коротко, без замаха врезал в челюсть поверх старого синяка. От неожиданной боли Андрей взвыл, слёзы навернулись на лицо, но он только сжал зубы и снова выпрямился.
- Тринадцать минут, - сказал Ярослав, - мои приказы должны выполняться в точности. Дошло?