В тюрьме города Футю полицейские кормились с передач, которые получали с воли отбывавшие срок гангстеры. Передачи содержали виски, пиво, сигареты, шоколад и даже наркотики. Ополовинив каждую посылку, надзиравшие за тюрьмой полицейские относили передачи в камеры. Довольными были обе стороны, как вдруг разразился скандал: об алкогольно-шоколадном сосуществовании полицейских и якудза прознала печать. Начальник тюремной охраны вызвал из камеры гангстера для допроса. Якудза так возмутился — разве половинная доля — мало? — что пробил полицейскому голову жестяной банкой с пивом.
В марте 1983 года Осакский окружной суд приговорил к трем годам тюрьмы полицейского офицера Такахира Киёту, который являлся постоянным осведомителем гангстерских банд. Они выплатили ему 13,5 миллиона иен. Еще четыре офицера находились под следствием по аналогичному делу. На процессе Такахира Киёты адвокат просил о смягчении подзащитному наказания, поскольку тот был мелкой сошкой в системе коррупции, разъевшей осакскую полицию. «Мой подзащитный лишь в незначительной степени использовал служебное положение, — воззвал адвокат к судьям. — Начальники Киёты, — адвокат потряс в воздухе кипой собранных свидетельств, — делали это в гораздо больших масштабах!» Суд учел заявление адвоката и вынес частное определение: «Высшие полицейские руководители превратили Киёту и других младших офицеров в «козлов отпущения» и сами избежали ответственности».
Ах, что же вы, озорники, наделали! — укоризненно воскликнули члены Национальной комиссии по общественной безопасности — главного органа, наблюдающего за деятельностью полиции. Комиссия состоит из людей, накрепко связанных с либерально-демократической партией. И на 120 крупных полицейских чинов, включая начальника полицейского управления города Осаки и генерального инспектора Национального полицейского управления, обрушились «страшные» кары — выговоры письменные, выговоры устные, замечания. 109 рядовым «проказникам» временно снизили зарплату, не слишком сильно. Денежные дотации, которые участковые и патрульные полицейские получили от якудза, были значительно больше.
Полицейским властям на местах Национальная комиссия предписала усилить воспитательную работу с персоналом. Первым отреагировало полицейское управление префектуры Сайтама. В 130-страничном «Этическом кодексе полицейского», составленном управлением, содержались инструкции, требовавшие от блюстителей порядка необыкновенного стоизма: не брать денег от якудза даже взаймы, самим оплачивать счета в барах и ресторанах, воздерживаться от интимных отношений с замужними женщинами, вдовами и девицами легкого поведения, объясняться с людьми на нормальном языке, а не на гангстерском жаргоне. Префектуральное полицейское управление выпустило кодекс в 10 тысячах экземплярах. Еще 10 тысяч экземпляров напечатали якудза. «Полицейские поборы сделались непомерными, — объяснили они. — «Этический кодекс» сделает, мы надеемся, полицейских скромнее».
Депутаты, полицейские и воры. Их поведение — на самом деле зеркало, в котором каждый показывает свой лик. И не только свой. В зеркале отразилась суть политической системы в «Джапан инкорпорейтед».
Похороны в Кобэ
(Эпилог)
Усадьба заполнилась людьми во всем черном. Перед портретом Кадзуо Таоки — заправилы «Ямагути гуми» и других синдикатов и банд. Алтарь уставлен желтыми и белыми хризантемами — цвета траура. Знамена склонены к алтарю. Религия научила гангстерских боссов: ритуальность крепко держит человека в узде. По ритуальности мир якудза уступает лишь католической церкви.
Гангстеры все шли и шли к усадьбе. Обыскивали их уже в пяти местах. На подходе к контрольным пунктам полицейские предупреждали в мегафоны о предстоявшем обыске и предлагали якудза не оказывать сопротивления и не создавать беспорядка. Вдруг гангстер, которого полицейский попросил снять для осмотра туфли, ударил детектива ногой в живот. Мгновенно десяток тел в штатском и в голубой полицейской форме навалились на гангстера. Дружки поспешили было гангстеру на помощь, но властный окрик остановил начинавшееся побоище. Кто-то, из боссов «Ямагути гуми» пришел на шум драки. Якудза выбрался из-под тел полицейских — по его лицу, по шее текла кровь.
Вспомнились слова Таоки. «Я нуждаюсь в обслуживании психологами, которые нашли бы способы сохранить психические и духовные силы членов «Ямагути гуми», — сказал босс. — Многие из них, — констатировал он, — рождены эмоционально неуравновешенными». Таока оправдывался перед общественностью, потрясенной беспримерно жестокой расправой над Киёси Наруми, который покушался на жизнь босса «Ямагути гуми». Не намного меньше, чем обстоятельствами убийства, общественность была ошарашена и гангстерской экзальтацией самого Наруми.
Главарь банды, к которой принадлежал Наруми, погиб от рук якудза из «Ямагути гуми». Наруми поклялся отомстить и в знак нерушимости обета вскрыл в крематории урну и съел прах своего босса. Выстрелом из револьвера Наруми ранил Таоку. Через два месяца после покушения тело Наруми обнаружили в горах неподалеку от Кобэ. Оно было настолько обезображено убийцами, что опознать труп полиция смогла только по фотографии сына Наруми в медальоне у него на шее и по татуировке. Чтобы ослабить у общественности шок и поправить пошатнувшийся образ якудза, якобы добродетельных и любвеобильных в отношении ближних, и пришлось Таоке публично посетовать на врожденную неуравновешенность гангстеров.
Молодые якудза преграждали вход в сад, где происходил обряд поминовения, не только одной лишь полиции, но и корреспондентов тоже. До начала церемонии репортерам разрешено было войти в сад на несколько минут. Теперь якудза сдерживали напористую толпу с теле- и фотокамерами в руках. Ближайшие ко мне двое гангстеров не удержались и полюбопытствовали:
— Из какой страны?
— Корреспондент советского телевидения, — назвался я.
На физиономиях якудза — растерянность, потом угрожающая воинственность.
— Почему хотите захватить Японию?
— Кто вам это сказал? — поинтересовался я.
— Босс, — последовал ответ. — Он сказал, что коммунисты хотят уничтожить наши традиции, нашу историю, осквернить могилы наших предков и…
— Якудза — бастион против коммунистов, — перебил я гангстера. — Якудза — решительные защитники японского духа.
— Откуда знаете? — удивленно и уже миролюбивей спросил гангстер.
— Читал у Таоки, — ответил я.
Эмоциональная неуравновешенность гангстеров, вызываемая социальными причинами, усугубляется мракобесием, замешенным на феодальных традициях, и оголтелым антикоммунизмом. Эти «ценности» пронизывают весь моральный климат преступного подполья. Главная опасность якудза — их психологическая готовность по приказу боссов, криминальных или политических, к выступлению, безумному по форме и фашистскому по содержанию.
Присутствие корреспондентов советского телевидения на похоронах «крестного отца» японской мафии стало второй, после самих похорон, сенсацией. Почему снимаем похороны гангстера? Что думаем о якудза? Какого мы мнения о Таоке? Есть ли в СССР преступное подполье? Эти вопросы сыпались от корреспондентов телеграфных агентств, газет, журналов, телекомпаний. На следующий после похорон день я прочел в газете:
«На вопрос, когда, по мнению советского журналиста, в Японии исчезнет организованная преступность, корреспондент телевидения СССР сказал: «После социалистической революции». Коммунистическая ортодоксальность корреспондента вызвала у окружающих иронические улыбки. Однако, если вспомнить, что в условиях советского режима действительно нет организованной преступности, с ответом журналиста из СССР приходится, хотим мы того или нет, согласиться».