— Конечно, обязательно откажутся. Придется так же одного-двоих-троих посадить для начала. Без посадок на серьезные срока вообще ничего не начнет меняться к лучшему! Сначала вы своим указом отправляете такого чиновника в отставку в связи с утратой личного доверия, потом на его место назначается новый губернатор и принимает дела. Уже тогда тут же заводится какое-то дело на бывшего губернатора. Потому что с действующим хозяином губернии попробуй сладь, а вот уже в отставке у него нет больше госаппарата для защиты и нападения. И нет влияния на полицию и судей.
— Интересное предложение. То есть, вы предлагаете узаконить мздоимство и взяточничество почти официальным образом? — размышляет император.
— Сделать более управляемым этот процесс, выковать свою структуру из лично вам верных людей, получить солидные поступления в бюджет страны, заставить благоустраивать города и села хоть как-то местную власть. И еще держать руку на пульсе народного недовольства, беспощадно бороться со смутьянами и агитаторами. Официально, конечно, никаких индульгенций выдаваться не будет, взяточники и казнокрады будут находиться в таком подвешенном состоянии.
— Судя по первым и вторым стратегическим задачам, у вас их еще много? — немного утомленно спросила императрица.
— Могу быстро продиктовать списком. Однако, давайте пока решим единственную тактическую задачу в ближайшее время. Пока вы с государем и советниками обдумаете первые две стратегии, ваше Императорское Величество.
— Давайте ваш список! — приказал Николай Второй.
— Слушаюсь, государь, — я почти щелкнул каблуками сидя.
— Значит — третье, это ваши отношения с крупным капиталом и купцами.
— Четвертое — отношения с крестьянством, там совсем коротко.
— Пятое — отношения с рабочим классом, много есть о чем подумать.
— Шестое — отношения с инородцами, тоже много интересного вас ждет.
— Седьмое — тайное вступление в доверительные отношения с кайзером.
— Восьмое — это именно то, по какому поводу разорвать договора с Антантой и последствия этого шага.
— Вы что же, Сергей, предлагаете прямо сейчас разорвать договора с теми же французами и англичанами? — удивленно спрашивает Николай Второй.
— Никак нет, ваше Императорское Величество! Сейчас это смертельно опасно. Нет ни сил, ни средств для этого и нужной репутации для вас у того же рабочего класса и капиталистов с промышленниками. Только примерно через два года будет сделан первый намек на такую возможность и еще через месяц произойдет окончательный разрыв. Внезапно, хладнокровно и немного некрасиво! Но, предельно эффективно!
— А, через два года — это совсем другое дело, — заметно расслабились император с императрицей.
— Вот, у меня пока все на сегодня, — я кивнул головой, — Разрешите откланяться, государь?
Николай Второй кивнул мне, изучая свои записи в блокноте.
— Да, Александра Федоровна, завтра утром сеанс лечения для вашей старшей дочери! Или для вас тоже!
— А от чего вы будете лечить Аликс? — тут же полюбопытствовал император.
— От всего, государь. Иметь полностью здоровое тело — это смысл жизни каждого человека, и императора, и простого крестьянина, — бодро ответил ему я и быстренько попятился задом до дверей.
И сам устал излагать планы уверенным тоном и зрителей уже перегрузил заметно.
Двери перед моим приближение распахнулись, значит, какое-то наблюдение все-таки за безопасностью императорской четы продолжается. И за ней обнаружился наряд из двух камер-юнкеров, с интересом смотрящих на меня.
О чем это я там с императорской четой полтора часа наедине проговорил? Еще так увлеченно размахивая руками?
Потом на ужине я выпил водочки с ледника немалое количество за успех мероприятия.
После ужина ко мне подошел уже неплохо знакомый Пистолькорс и, сильно смущаясь, попросил немного помочь его жене по здоровью.
— Что у нее болит? — спросил я доброжелательно.
— Что-то по женски. Если вы можете, если у вас, Сергей Афанасьевич, силы остаются после лечения царской семьи?
— Остаются, уважаемый. Когда ваша супруга будет здесь?
— Завтра она приглашена к императрице по какому-то поводу. Правда, теперь не знает, сможет ли присутствовать. Ей нехорошо и она лежит дома.
— С утра я лечу семью, после обеда могу заняться вашей супругой. Приводите ее в мой флигель, там нам никто не помешает. Сами будете присутствовать при сеансе, — пояснил я, заметив его удивленное лицо, — А где вы думали нам лучше встретиться?