— Вечером он не поедет с нами, уже через час ему придется возвращаться обратно, — привираю я.
Трон все понял, тем более, я уже предупредил его, что придется постараться, чтобы оставить группу в трактире, где можно хорошенько посидеть с радостью и весельем, как в старые добрые времена.
— А вот завтра он может проехать с нами почти полдороги, избавить наши плечи от большого веса на пару-тройку часов. Тогда он успеет засветло вернуться в город, как ему требуется.
Торк смотрит на парней, похоже, у них принято коллективно решать такие вопросы.
Я вижу, что народ находится в определенной нерешительности, и усиливаю нажим, говорю, что это последняя возможность нормально и весело провести время, выспаться в надежном месте и точно остаться сухими.
— Вы уже взрослые парни и понимаете, что вернуться обратно могут не далеко все. И какой тогда смысл торопиться бежать с таким грузом в горы, если можно провести хорошо вечер и нормально переночевать? Вполне возможно, что последний раз в жизни!
Общего согласия я не получаю и понимаю, что придется действовать методом принуждения, раз Торк тоже не хочет отдать приказ. Похоже, пара людей в нашей группе ему не очень хорошо знакомы, они не из его отделения разведки, сейчас они отмалчиваются, а приятель хорошо понимает, что это люди поставлены присматривать за нашим походом от начальства.
Пока так сразу он тоже не хочет нарушать приказы, понимает, чем это грозит по возвращению.
Я думаю, что наша поездка в Сатум многое изменит, пережитые вместе схватки и дорога сплотят нас, как следует.
Но сейчас я не могу про это наше будущее сказать и использовать, как аргумент.
— Ладно, тогда проведем проверку в реальных боевых условиях, забирайте свои вещи с подводы, пока прогуляемся до Сторожки, — командую я, так как подвода моя личная, соответственно, и вещи на ней только мои сейчас поедут.
— До трактира всего-то двенадцать лиг и до Сторожки еще пятнадцать, это будет небольшая разминка перед ста двадцати пятью лигами до стоянки. В гору и уже уставшими.
А про себя думаю:
— Что не входит через голову, войдет через усталые ноги и гудящую спину во второй половине дня.
Торк отдает команду разобрать свои пожитки, все ее исполняют, кроме меня, конечно.
И точно, если, проходя мимо трактира, все только посмотрели на него, ничего не говоря, но на подходах к Сторожке два новых члена нашей группы с уже красными от нагрузки рожами переглянулись и кивнули друг другу.
Все понятно, идти так до ночлега еще три-четыре часа они не хотят, все же ребята не из разведки, такие прогулки с тяжелыми грузами на своей спине им в относительную диковинку.
Это разведке приходится все тащить на выходах на своем горбе, в лесу ничего не купишь, даже за очень большие деньги.
Гвардия обычно выступает с обозами и своей кухней, все честь по чести по нормальным дорогам.
Поняв, что намерения желающих дотошно выполнять приказы уже далекого сейчас начальства испарились вместе с потом, Торк вопросительно посмотрел на парней. Получил от новичков какой-то положительный ответ на свой молчаливый вопрос и уже тогда скомандовал развернуться, чтобы идти обратно в трактир, я же предложил сложить весь груз на телегу.
Даже Учитель посмотрел на меня с благодарностью после таких слов. Он-то вообще молчит постоянно и не участвует в разговорах, сдержанный очень человек, после жизни в сатумских реалиях таким любой быстро станет.
Или не выживет.
Меня все-таки, как теперь оказалось, именно в штат Гвардии не ввели, не знаю почему. Даже копье выдали Торку, не мне лично, поэтому я остался таким вольноопределяющимся среди военных людей.
Со своим особым статусом, вроде бы и помощник, но не под присягою, просто какой-то вызвавшийся сам доброволец-активист, используемый за хорошее знание местности, где будет вестись разведка.
Без оплаты своих услуг, просто как мобилизованный на какое-то время городом и его армией.
То есть, отдавать приказы и требовать их исполнения от меня, если судить по местным допотопным уставам и понятиям, приятель не может. Обычно все, естественно, не обращают на эти условности никакого внимания и просто приказывают гражданским, но Старший группы решил все же обратить, раз я сам не тороплюсь на перевалы.
Да еще он правильно понимает, что мне лучше знать, как двигаться к перевалам и идти дальше.
Мы подходим к трактиру, оставляем наши пожитки и оружие лежать на подводе. Дождь сегодня ожидается, придется разобрать вещи и сложить их под навесом. Лошадь с подводой загоняют на задний двор, оставляют под присмотром одного из бойцов, так сказать, на посту рядом с нашим барахлом.