Размахивая мечом, ставит лошадь боком, сразу наносит быстрый и сильный удар, на который я не успел среагировать, честно говоря.
Настолько он быстрый и сильный одновременно, чувствуется очень большая практика и твердая рука бьющего.
Купол отражает меч, тот проскальзывает в сторону, заставив наклониться умельца, поэтому стрела из лука Трагера пролетает мимо, вскользь задев шлем. Зато я не промахиваюсь и колю в незащищенное бедро соперника, пуская обильно течь кровь из раны. Дворянин снова искусно поворачивает своего коня и пускает его на меня грудью, пытаясь столкнуть и смять, но лошадиная грудь упирается в мой защитный купол и ничего не может мне сделать.
Только жеребец отлично выучен, по новому сигналу хозяина поднимается на дыбы, чтобы ударить меня копытами, поглощая мою ману, зараза.
«Ну, пусть думает, что может пробить мою защиту с помощью боевого коня», — мелькает быстрая мысль.
Только я не стал ждать, как купол перенесет такой удар, а отскочил в сторону, встав перед разведчиками, нанес удар копьем в защищенную кожаным доспехом грудь жеребца. Пробил ее, но, даже не смог его испугать, он по-прежнему мечтает добраться до меня.
Сбоку от меня проскакивает Торк, легким движением меча прорезает незащищенное броней второе бедро дворянина, отскакивает снова мне за спину, уходя от мгновенного ответного удара.
Да, этот мужик в хорошей броне выше пояса очень серьезный соперник, гораздо круче меня, как боец, очень умелый и мотивированный. Но, уже теперь с двумя пробитыми бедрами, откуда хлещет кровь, понимает, что пришло время умирать. Только не сдается ни разу, слабеющей рукой еще замахивается снова на меня, я останавливаю этот замах, вонзая острие копья с нечеловеческой силой и ловкостью в шею между доспехом и краем шлема, заваливая противника с коня назад.
— Фу, — я успеваю выдохнуть, темп боя очень высокий, а мы справились только с четырьмя врагами.
Тут в мой купол бьет арбалетный болт, следующий воин позади дворянина увидел, кто победил его вождя, и сразу же пытается выдать мне отмщение, успев приготовить арбалет к выстрелу в седле.
Перед нами уже небольшая гора из лошадей и тел воинов, пока внимание столпившихся стражников направлено только на меня, еще два болта отлетают от купола, потом теперь стреляют наши.
По остановившемуся сейчас противнику прилетают два болта, ранящие двух воинов с разной степенью успеха, пробивая броню и застревая в телах, но эти еще готовы воевать. Они даже спрыгивают с коней, только один валится на землю, ноги все же не смогли удержать раненого, второй бежит ко мне, снова шагнувшему вперед, резко замахивается мечом, получая сильный удар копьем в грудь, где уже торчит хвост болта.
Этого урона ему уже становится многовато, он падает назад, открывая проход ко мне. Теперь я вижу, что на меня надвигается спешившийся гора-человек в пластинчатой броне и наглухо закрытом шлеме, прикрываясь треугольным щитом и держа перед собой здоровенный меч.
«Похоже, это сам хозяин местных земель, не знаю, кем ему приходится сраженный дворянин, думаю, близкий родственник. Может, даже единственный сын, судя по тоскливому, яростному вою, который он издает, видя лежащее тело напавшего на меня дворянина в сверкающей броне», — понимаю я.
С двух сторон его прикрывают крепкие и здоровые мужики, готовые победить или умереть за своего господина. Одеты они также в броню, только не такую дорогую, без всяких украшений, как у своего хозяина.
Вступать в обман ударами или пытаться копьем удерживать на расстоянии такого здорового и очень сильно мотивированного дядьку я не собираюсь. Не рискую так откровенно нарываться на неприятности, поэтому прибегаю к не очень честному приему.
Как только он приближается на расстояние в три метра, стрела отскакивает от его доспеха, мужик прикрывается щитом, именно по этому щиту я бью маной очень сильно. Владетельный хозяин сразу же отправляется в полет, сбив одного из своих телохранителей по дороге.
До этого момента следующие противники не видели, почему я остаюсь стоять на ногах после ударов молодого дворянина, закрывающего меня своей фигурой, ведь пустившие болты воины тоже не успели присмотреться к плодам рук своих и попали под обстрел, после которого им стало уже не до моей непонятной неуязвимости.
Зато сейчас оставшийся телохранитель успел хорошо рассмотреть, как по взмаху моей длани разлетелись двое сильных мужиков, поэтому он истошно заорал, указывая на меня рукой.