— Говори, — приказал Севрус.
Фэйри сделал еще несколько шагов и опустился на одно колено у ног князя.
— Узы Неоплатного долга может снять только судьба.
Судя по лицу правителя Церы, тому не слишком-то по вкусу пришлись подобные откровения.
— Это все?
— Я пришел просить за вашего пленника.
— О боги, дружище! Это так трогательно, что я почти прослезился.
Ладно, без шуток — я был удивлен. И действительно тронут, пусть так и не понял мотива этого поступка. Мы не друзья, у него нет передо мной долгов или обязательств. И я отнюдь не старался быть милым во время нашего недолгого общения.
Фэйри не взглянул в мою сторону, только сердито дернул ухом. Точь-в-точь, как конь, когда отгоняет надоедливую муху.
— Быть вашим клинком — не мое предназначение. В этом нет ничьей вины. Даже тех, кто творил обряды во славу Черной.
— Он использовал мой клинок без дозволения. Он должен мне.
— Я знал, что не принадлежу себе. Но я дал свою кровь. И дал бы ее снова, чтобы защитить мир.
Марций Севрус задумался.
Я тоже задумался. Больше над тем, как мне повезло, что я не фэйри. Уж лучше маяться в отсутствии предназначения, чем быть предназначенным стать чьей-то вещью.
— Что ты предлагаешь? — спросил князь.
— Пока я был без сознания, я видел сон, — медленно сказал фэйри. — Мое предназначение придет за мной, но это случится не скоро. Я останусь вашим клинком, пока не встречу его.
Хорошо, что я сдержался, и не стал влезать со своим мнением. В конце концов, это их высокие отношения, которые мне никогда не понять.
— А Страж? — медленно спросил Севрус.
— Предлагаю отпустить Стража восвояси. Где бы ни были эти самые “свояси”. Раз уж мы все равно выяснили, что все это — проделки злой судьбы и я здесь совершенно ни при чем.
— Он должен вам. Пусть даст зарок на долг.
— В рамках разумного, — тут же вставил я. — Ты правильно сказал, моя вина не так велика. Я не обязан знать кто чья собственность.
— Большой долг.
— Малый.
— Ты смеешься надо мной?
— Нет, я торгуюсь. Хорошо, Средний. Это мое последнее слово. Или могу обязаться сделать что-то конкретное. Я вообще предпочитаю определенность абстрактным обещаниям.
Князь Церы неожиданно усмехнулся:
— Хорошо. Будет тебе определенность. Страж Элвин, я хочу, чтобы ты нашел и покарал тех, кто пытался призвать Хаос в гробнице Ипполита. И я хочу, чтобы каждый из них узнал перед гибелью, что смерть — кара за нарушение закона в моем домене.
Удивительно, но его предложение даже понравилось. Во-первых, я, как Страж, всегда ощущал, что стоять на пути Хаоса — что-то вроде моего долга, пусть даже у культистов с предначальной стихией столько же общего, сколько у яблока с навозом, которым удобряли яблоню. А во-вторых, доводить любое начатое дело до конца — хороший тон. Раз уж я начал зачистку ритуала, мне и заканчивать.
Были еще разные “в-третьих” вроде профессионального любопытства к архитектуре и отдаче рунического заклятия, но и первых двух причин вполне достаточно.
— По рукам. Точнее, будет “по рукам”, как только мне их освободят.
Вот тут я имел возможность пронаблюдать, что такое “полное взаимопонимание”. Князю достаточно было шевельнуть бровью, как Рэндольф вскочил с колена и оказался у меня за спиной. Меч вспорол веревки, и я потянулся, разминая затекшие плечи и пальцы.
— И, кстати, я все еще хочу свою оплату за то, что прибрался в гробнице.
— Ну ты наглец.
— Может и наглец. Но нельзя отрицать, что я сделал эту работу. И сделал ее неплохо.
Князь Церы вздохнул. Он выглядел утомленным. Неудивительно. Я тоже после нашего поединка воля на волю чувствовал себя так, словно меня разрубили на части, а потом кое-как сложили и сшили.
— Хорошо, забирай. Рэндольф отдаст тебе твои вещи. Ты ждешь приглашения быть моим гостем?
— Нет. Но чуть позже мне потребуется все, что вы успели нарыть по поводу культистов и гробницы.
Фэйри переглянулись, и я заметил на лице правителя Церы смущение. Редкое зрелище.
— Ну… — начал он.
И замолчал.
— Эй, какого гриска?! Вы же не хотите сказать, что вообще не занимались этим делом?
— Занимались, — сказал Рэндольф. — Но почти ничего не нашли. Следы ведут на человеческую сторону мира.
— Удачно, что для меня это не проблема.
Глава 8. Пляска Змея и Паучихи
Intermedius
Уго
Фьюта замерла перед кустарником. Уго перехватил ложе балестры, сложил губы “дудочкой” и присвистнул. Гончая с лаем метнулась вперед, поднимая дичь. Тяжело хлопая крыльями, из кустарника взлетело три фазана, блеснуло на солнце пестрое оперение, воздух наполнился встревоженным птичьим квохтаньем.